Прекрасная Катрин - Жюльетта Бенцони

Катрин слегка приоткрыла глаза. Сквозь полуопущенные веки ударил луч солнца. Она поспешно зажмурилась, плотней закуталась в плащ с легким вздохом удовлетворения. Ей было тепло, хорошо, и она еще не вполне проснулась. Вновь погружаясь в сон, она инстинктивно протянула руку, чтобы коснуться Арно, спавшего рядом. Рука натолкнулась на пустоту и опустилась на деревянное днище лодки. Катрин открыла глаза и села.

Лодка стояла на том же месте, где привязал ее Арно в предрассветный час. Это была тихая заводь, укрытая свисающими ветвями ивы и ольхи. Окруженная густыми зарослями камыша, лодка покачивалась, словно в зеленой колыбели. Веревка, захлестнутая вокруг серого искривленного ствола старой ольхи, надежно удерживала ее в этом удивительном тайнике, который нельзя было разглядеть ни с берега, ни с реки. Сквозь длинные зеленоватые стебли камыша Катрин видела, как сверкает вода под лучами солнца. Но Арно в лодке не было…

Поначалу она не слишком обеспокоилась. После бурных событий предыдущей ночи и слишком короткого отдыха Монсальви, видимо, решил прогуляться, чтобы размять ноги. Стряхивая последние остатки сна, молодая женщина постепенно возвращалась к реальности. Солнце светило так ярко, небо было такое голубое, что казалось невероятным, будто где-то существуют война, кровь, смерть. И однако все это случилось не далее как вчера… вчера, 31 мая 1431 года, Жанна д'Арк взошла на костер на Рыночной площади Руана, заплатив жизнью за свою преданность королю и отчизне. Не далее как вчера руанский палач сбросил с Большого моста ее и Арно, зашитых в один кожаный мешок. Они заглянули в глаза смерти, но славный Жан Сон, старшина цеха каменщиков, спас их, дал им эту лодку, чтобы они могли добраться до Лувьера, где стояли французские войска.

Конечно, опасность еще далеко не миновала. Повсюду были англичане, а у нее с Арно не было другого укрытия, кроме этой жалкой лодчонки. Достойный финал после стольких бурь и потрясений! Катрин тщетно пыталась припомнить, доводилось ли ей жить мирно и спокойно, после того как в тринадцать лет, во время восстания кабошьенов, [1]она бежала из мятежного Парижа в Дижон, к дяде Матье. Но войной было охвачено все королевство, и даже для подданных могущественного герцога Бургундского на земле не было мира. Затем состоялся этот несчастный брак с казначеем Филиппа Доброго. Герцог вынудил ее выйти замуж, чтобы сделать своей любовницей. Думая о покойном муже, несчастном Гарене де Бразене, немощью которого воспользовался Филипп, Катрин часто испытывала чувство сожаления. Брак был мукой, пыткой и для него тоже, она доставляла ему несказанные страдания; что ж удивляться, что в конце концов Гареном овладело безумие, доведя его до преступления и плахи. Кого можно было винить в этом? Только роковую судьбу. А потом вспыхнула любовь, с первого взгляда связавшая ее с Арно де Монсальви, капитаном короля Карла VII и врагом герцога Бургундского. Безумная, неистовая любовь… Сколько препятствий стояло на их пути: война, честь, семейная вражда, родственные узы… Но теперь все было позади: ничто больше не разлучит их, и перед ними открывается широкая дорога к счастью…

Приподнявшись, Катрин увидела, что платье и сорочка валяются на корме лодки. Только теперь она обнаружила, что ее наготу прикрывает лишь плащ. Вспомнив о прошедшей ночи, она засмеялась, но при этом покраснела. Никогда бы она не подумала, что Арно, едва спасшийся от смерти и отчаянно работавший веслами, чтобы уйти от возможной погони, способен помышлять о чем-нибудь, кроме отдыха. Но его, оказывается, ничто не брало. Торопливо привязав лодку, он крепко обнял Катрин и увлек ее на днище.

– Я мечтал об этом с той самой минуты, как нас бросили в гнусный мешок! – шепнул он ей полусерьезно-полунасмешливо. – И даже чуть-чуть раньше!

– Кто же тебе мешал? Или ты думаешь, я сказала бы «нет», если бы ты соблаговолил посмотреть на меня как на женщину, когда мы прятались на чердаке Николь Сон? Впрочем…

Она не успела закончить фразу – Арно закрыл ей рот поцелуем. Потом они уже ничего не говорили, целиком отдавшись любви. Исчезла ненависть, исчезло ощущение опасности. Было только великое чувство, неистовая страсть, которую они могли наконец утолить… Когда Катрин засыпала, положив голову на плечо Арно, она испытывала восхитительное томление во всем теле. Никогда и никто не дарил ей такого наслаждения, о котором прежде она могла только мечтать.

Солнце пригревало уже довольно сильно, и, прежде чем одеться, она не отказала себе в удовольствии искупаться. В первый момент вода показалась ей холодной, она вздрогнула, но тут же поплыла и вскоре уже радостно плескалась в теплых волнах. Потревоженный водяной уж скользнул между камышей.

Внезапно ее поразило царившее вокруг безмолвие. Слышалось толь-ко легкое журчание воды. Все словно вымерло – не доносилось ни лая собак, ни звона колоколов. Даже птицы умолкли. Слегка встревожившись, Катрин поторопилась выйти на берег, натянула рубашку, платье, которое зашнуровала уже дрожащими руками. Она негромко позвала:

– Арно! Где ты, Арно?

Ответа не было. Катрин, застыв на месте, напряженно вслушивалась, надеясь услышать звук шагов… Никого не было. Лишь какая-то птица, напугав ее, шумно взлетела из зарослей ольхи. Машинально выжав мокрые волосы и уложив их вокруг головы, она почувствовала, что ее начинает бить дрожь. Куда мог деться Арно?

Катрин осторожно вышла из своего убежища и оказалась в поле. Трава была вытоптана, раздавлена, вырвана с корнем. Здесь прошли военные обозы. Вдали виднелся маленький домик, стоявший недалеко от рощи, над крышей мирно вился дымок… Еще дальше можно было различить колокольню и большие дома Пон-де-л'Арша, который они миновали ночью. Местность, несмотря на свежесть весенних красок, поражала унынием и пустынностью… Ни одного человека вокруг.

Живое воображение подсказало Катрин, что Арно, вероятно, пошел к домику – либо попросить чего-нибудь, хотя у них было достаточно еды благодаря предусмотрительности Жана Сона, либо разузнать, что творится в округе и угрожает ли им какая-нибудь опасность. Но Арно не вернулся, и она решила тоже сходить туда.

Вернувшись к лодке, она на всякий случай взяла с собой мешочек с золотыми монетами, который отдал ей Жан Сон. Драгоценности пока оставались у него.

«Я подумал, что не стоит носить сейчас при себе такие вещи. Как только вы окажетесь у королевы Иоланды, брат Этьен Шарло доставит их вам при первом удобном случае».

Это было мудрое решение, и Катрин поблагодарила славного каменщика. Она знала, что у Сонов драгоценности будут надежно укрыты.

Почувствовав, что проголодалась, Катрин решила взять с собой хлеба с сыром, сунула мешочек с золотом в карман и направилась к домику. Идти до него было недолго, и, если Арно, разминувшись с ней, вернется к лодке, ему придется чуть-чуть подождать. Закусывая на ходу, она размышляла, застанет ли Арно на ферме. Может быть, ему захотелось поесть горячего, и теперь он сидит перед очагом, ожидая, пока подогреется суп или жаркое…