Немного соблазненная - Мэри Бэлоу

Странно было ощущать себя частью общества, являющегося английской элитой, сливками высшего света, и слышать вокруг только английскую речь. Разумеется, кроме англичан, здесь присутствовали и датчане, и бельгийцы, и немцы. Но без сомнения, англичане преобладали.

Джервис Эшфорд, граф Росторн, стоял у дверей бального зала в доме виконта Камерона на рю Дюкале в Брюсселе, пытаясь отыскать в толпе знакомые лица. По возвращении из Австрии ему уже посчастливилось встретить пару приятелей. Среди веселых молодых людей и юных леди он почему-то чувствовал себя старым, хотя ему недавно исполнилось тридцать.

Почти все мужчины, и моложе, и старше виконта, были одеты в военную форму — зеленоватую или в темно-синих тонах, а также в красную, с разнообразными знаками отличия, яркой отделкой, аксельбантами и галунами. Своей пестротой и помпезностью они напоминали петухов и оттеняли мягкость и женственность внешнего облика дам в нарядах пастельных тонов.

— В гражданском платье, даже самом шикарном, все равно чувствуешь некоторую ущербность. Не правда ли, виконт? — проговорил достопочтенный Джон Уолдейн прямо в ухо Джервису — монотонный гул множества голосов сливался с громкими звуками музыки.

— Разумеется, мундир всегда производил неотразимое впечатление на дам, — усмехнулся в ответ виконт. — Но если вы пришли сюда с целью просто понаблюдать, то более подходящего наряда, чем фрак, вам не найти. В нем вы становитесь просто невидимкой.

Джервис не стремился выделиться из толпы, поэтому гражданский костюм его вполне устраивал. Находясь здесь, он пытался понять, забыли ли эти люди то, что произошло с ним девять лет назад, или кое-что еще помнили. Несмотря на публичные сцены, сопутствующие событиям дней былых, виконт не мог с уверенностью утверждать, что его дело, хотя и преданное в какой-то мере огласке, стало достоянием широкой публики. Степень осведомленности света по данному вопросу можно было сравнить с вершиной айсберга, выступающей над водной поверхностью, тогда как основная его часть оставалась в океанской пучине. Уолдейн, старый приятель Джервиса, не выказал ни малейшего желания вернуться в разговоре к тем обстоятельствам, которые имели место в жизни Джервиса девять лет назад. На континенте виконт пользовался дурной репутацией, и ворошить старое не хотелось.

— Старину Бони непременно схватят в ближайшее время и в наручниках отправят обратно на Эльбу, где будут держать до скончания века, — проговорил со вздохом Уолдейн. — Господа офицеры не смогут больше оправдывать свою никчемность галантностью и пускать пыль в глаза.

— Завидуешь? — хмыкнул Джервис.

— Смертельно, — снова вздохнул Уолдейн, жестом приглашая собеседника полюбоваться на свой заметно округлившийся животик и почти облысевший череп. Гладкую, как коленка, лысину окружал венчик тусклых, истонченных волос. Но похоже, все эти обстоятельства не слишком беспокоили приятеля виконта. Уолдейн добродушно улыбнулся: — Знаешь, некоторых дам, находящихся здесь, я почел бы за удовольствие немного развлечь. И не прочь произвести на них впечатление.

— Да неужто? Ужель найдется хоть одна такая? — Джервис, сверкнув моноклем, устремил взгляд в дальний конец переполненного бального зала. Вот лорд Фицрой Сомерсет, военный секретарь герцога Веллингтона. С кем это он там разговаривает… А, леди Мебз и сэр Чарлз Стюарт, посол Британии в Гааге. Затем взгляд его скользнул дальше, на двух юных леди, но не задержался на них. Слишком молодые особы никогда не интересовали виконта. А эти к тому же были не в его вкусе. — Готов поклясться, ты прав.

Его монокль на мгновение замер, позволяя виконту рассмотреть двух розовощеких офицеров лейб-гвардейского конного полка, церемонно приближавшихся к группе сэра Чарлза. Они выделялись из толпы своими ярко-красными мундирами с синими нашивками, белыми панталонами и золотыми аксельбантами. На ногах вместо сапог красовались соответствующие случаю парадные ботинки.

Тут Уолдейн обратил внимание Джервиса на совсем юную леди, видимо, не так давно распрощавшуюся со школьной скамьей. Виконт вряд ли заметил бы ее, если бы не зоркий глаз приятеля. Девушка стояла рядом с сэром Чарлзом, но ее скрывал роскошный фасад из двух офицеров. Между тем юная незнакомка была чрезвычайно мила.

Джервис залюбовался ею.

Ее простое, без особых изысков белое платье выглядело весьма скромным и даже несколько строгим на фоне яркого разноцветья военных мундиров. Взгляд виконта быстро скользнул по ее фигуре, отметив безупречный покрой платья, соответствующий последним тенденциям моды — короткий рукав, низкий полукруглый вырез, высокая талия, кружевные воланы. Но Джервиса мало интересовало платье само по себе. Однако под шелковистой тканью угадывалось тело — стройное, изящное; виконт готов был поклясться, что пышная юбка скрывает длинные, красивые ноги. Несмотря на некоторую угловатость подростка, девушка обладала всеми выпуклостями и углублениями, присущими женщине. Лебединая шея, аккуратно вылепленная головка, чуть приподнятый подбородок придавали облику незнакомки горделивость, даже едва уловимый оттенок высокомерия, с которым она взирала на окружающих. Глядя на это красивое существо, любой бы сказал, что такая манера вести себя вполне оправданна. Темные волосы, уложенные в высокую затейливую прическу и украшенные драгоценными камнями, овальное, несколько бледное лицо — впрочем, эта бледность не только не портила девушку, но лишь подчеркивала ее аристократичность, утонченность, — большие карие глаза, тонкий прямой, с небольшой горбинкой нос являли собой отменный образчик классического совершенства. Ослепительная улыбка делала ее лицо необычайно красивым и в то же время живым. Из мраморной статуи она мгновенно превращалась в прелестного и несколько шаловливого ребенка. О, это была красота для ценителя, знатока. Молодые люди что-то рассказывали ей, в то время как девушка обмахивалась кружевным веером. Неожиданно изящная ручка вспорхнула, и веер прикрыл ее смеющийся рот. Для обозрения Джервиса остались лишь искрящиеся озорством, лукавые глаза.

«Ничего лучше в жизни не видел», — довольно хмыкнул про себя виконт. Потрясающая женщина. Впрочем, женщиной это существо назвать было пока невозможно. Определение «девочка» тоже не вполне подходило. Джервис мысленно назвал ее розовым бутоном, который в самое ближайшее время обещал превратиться в невероятной красоты розу.

К счастью для юной леди, ее опекуны своим грозным видом отпугнули виконта, и он обратил свой взор к уже распустившимся цветкам, которые охотно принимали ухаживания Джервиса.

— Да, хорошо бы произвести впечатление на этот цветочек, — вздохнул Джон Уолдейн, причмокнув губами. — Но нам с тобой, Росторн, не повезло. К этому чуду природы можно приближаться, только если у тебя косая сажень в плечах, а грудь затянута в красный мундир. — Он снова театрально вздохнул.

— Неплохо было бы и годиков десять сбросить. А? — согласился виконт, с завистью отметив про себя мальчишескую стройность молоденьких офицеров. Да, кажется, он действительно постарел. Все вокруг ему кажутся школьниками.