Мечты и свидания - Барбара Воллес

– Мама, ты не видела мои учебник по истории?

Тут Лиз Стросс громко вздохнула. Она была готова поклясться, что баритон ее сына слышали в соседнем таунхаусе.

– Когда ты в последний раз его читал?

– Если бы я знал, я бы не спрашивал.

Разумеется, он бы все равно спросил. Ведь это намного проще, чем искать книгу самому.

– Посмотри на кухне.

В последнее время они начали общаться как нормальные люди, а не перекрикиваться, находясь в разных комнатах. Сегодняшний день стал исключением.

– Нашел! – крикнул Эндрю мгновение спустя. – Он на кухонной стойке.

Рядом с едой. Ну разумеется.

Проблема устранена, так что она может продолжить репетировать свою речь.

– Мистер Бишоп, насколько вам известно, мой объем работы увеличился с тех пор, как вы сюда прибыли…

Слишком жалобно. Ей хотелось по крайней мере на словах показаться искушенной и элегантной, раз выглядеть внешне такой у нее не получается. Внимательно посмотрев на свое отражение в зеркале, она разгладила несуществующие складки на водолазке. Ее стрижка длиной до подбородка напоминает тускло-коричневый шлем. Похоже, она опять переборщила с кондиционером.

Сделав глубокий вдох, она продолжила репетировать:

– Поскольку у меня прибавилось обязанностей, я надеюсь… нет, я полагаю… – «Полагаю» – это более подходящее слово. – Я полагаю, что заслуживаю…

Почему это так трудно? Она придумывает свою речь с того момента, как вышла из душа, но до сих пор не знает, что ей говорить.

Будь директором «Бишоп Пейпер» по-прежнему Рон, она бы просто сказала:

– Послушайте, Рон, Эндрю представилась возможность поступить в подготовительную школу Трентона, поэтому будьте так любезны, повысьте мне жалованье, чтобы я могла оплачивать его учебу.

К сожалению, она больше не работает на Рона, да упокой Господь его душу. Теперь она подчиняется его сыну, о существовании которого узнала всего три месяца назад. Какое ему дело до будущего ее сына? Он слишком занят разрушением всего того, во что верил его отец.

Но она действительно заслуживает, чтобы ей повысили зарплату. Бишоп-младший загонял ее до изнеможения. Его методы управления – причина бесконечных жалоб. Ни дня не прошло без того, чтобы кто-нибудь из менеджеров не остановил ее, чтобы сорвать на ней свою неудовлетворенность. Она заслуживает повышения хотя бы за то, что не пускает всех этих людей к боссу. «Наверное, мне следует воспользоваться этим доводом», – подумала она, криво улыбаясь.

На углу ее письменного стола стоял маленький телевизор. Бойкая девушка на экране весело щебетала о возможном снегопаде. Лиз с раздражением отметила про себя, что ее волосы эффектно переливаются, когда она движется перед картой и указывает на разные регионы рукой с безупречным маникюром.

«Согласно расчетам метеоцентра, вечером движение на дорогах, возможно, будет затруднено из-за выпавшего снега», – произнесла ведущая веселым непринужденным тоном.

«Когда это по вечерам у нас не было пробок?» – подумала Лиз и выключила телевизор.

У нее мало времени, так что репетицию речи придется отложить.

Медленно спускаясь по лестнице, Лиз увидела на нижней ступеньке старое пятно и сдержала вздох разочарования. Она надеялась, что этой весной наконец поменяет ковролин, но с этим придется повременить. Она не сможет одновременно оплачивать учебу сына и делать ремонт в доме. Черт побери, ей не хватит средств даже на оплату обучения, если ей не повысят жалованье.

В совмещенной с гостиной кухне Эндрю одновременно пытался запихнуть книги в рюкзак и половину рогалика в рот. При этом он энергично работал руками, и ей пришлось увернуться, чтобы он случайно ее не задел. Его рост составляет шесть футов три дюйма, она всего на четыре дюйма ниже его. Ее всегда удивляло, как два таких высоких человека могут одновременно располагаться в таком маленьком помещении.

– Когда-нибудь ты подавишься, – заметила Лиз, доставая из открытого шкафчика кружку и наливая в нее кофе.

– По крайней мере, в этом случае мне не пришлось бы писать контрольную по матанализу, – парировал он.

– Ну конечно, смерть всегда предпочтительнее, чем контрольная.

– Чем эта, точно. Матанализ был тем, что омрачало жизнь ее сына.

– Почему? Ты ведь готовился к нему, не так ли?

Эндрю закатил глаза. Лиз едва это заметила из-за его длинной каштановой челки.

– Как будто это имеет какое-то значение. Мистер Рюбен ненавидит весь наш класс. Он хочет, чтобы мы все получили неуд и у него был повод лишний раз на нас поорать.

Сколько драматизма. Лиз едва удержалась от того, чтобы самой не закатить глаза.

– Уверена, он не испытывает к вам ненависти. Если ты хорошо подготовился, то все будет в порядке.

Эндрю взял у нее кружку и запил рогалик:

– Ты всегда так говоришь.

– А ты всегда говоришь, что провалишься. – Она забрала у него свою кружку. – Может, налить тебе кофе?

– У меня нет времени. Вик заедет за мной пораньше, чтобы мы вместе позубрили перед занятиями.

– Позубрили, значит?

У нее засосало под ложечкой. Тогда она напомнила себе, что Виктория милая и умная девочка.

Милая девочка, которая ездит на собственном автомобиле и в которую ее сын по уши влюблен. В ее голове пронеслись воспоминания о юношеской страсти на заднем сиденье машины Билла.

«Он не ты, Лиз», – напомнила она себе.

Эндрю поставит под удар свое будущее, как только услышит первые слова о любви. С того момента, как Лиз произвела его на свет, она делала все для того, чтобы он чувствовал себя любимым и желанным.

За окном раздался сигнал автомобиля.

– Это Вик, – сообщил Эндрю и схватил свой рюкзак. – Увидимся после тренировки.

– Скажи Виктории, чтобы она была осторожнее. Сегодня дороги могут быть скользкими.

– Да, мэм.

Эндрю снова закатил глаза. Интересно, он осознает, когда так делает, или это получается у него самопроизвольно?

– Я не хочу, чтобы мой единственный ребенок пострадал в аварии, – сказала ему Лиз.

– Если это избавит меня от необходимости писать контрольную…

– Не шути так, – перебила она сына, погрозив ему пальцем. – Удачи вам обоим на контрольной и будьте…