Игра в обороне - Кендалл Райан

Джастин

На моих коленях сидит красивая женщина.

Я не знаю ее имени и чем она занимается, где она выросла.

Я знаю, что она пахнет текилой… и то, что мы с текилой никогда особо не сочетались.

Но для красотки все это не имеет значения.

Единственное, что важно: я профессиональный хоккеист, и потому она готова трахнуть меня. Такая себе перспектива.

Не поймите меня неправильно. Мне нравится женское внимание, но в последнее время вся эта драма кажется мне такой банальной, будто я уже был тут, видел подобное и даже получил футболку с соответствующим слоганом. Я даже не уверен, что красавица знает мое имя. Но я уверен, что она в любой момент назовет мой номер в команде. Наверное, поэтому женщин называют охотницами за номерами или, в хоккее, кроликами с шайбой.

– Джастин, мать твою, Брэди! – кричит Оуэн, мой лучший друг и сосед по комнате, из гостиной. – Бери выпить и тащи сюда свои яйца.

Я киваю и показываю ему большой палец.

– Прошу прощения… – говорю я крошечной брюнетке, пробегающей пальцами по моей груди.

Она улыбается, глядя на меня коварными голубыми глазами. Помедлив минуту, она спрыгивает с моих колен, и я соскальзываю с барного стула.

– Если хочешь сегодня забить, я – верный шанс, красавчик, – шепчет незнакомка, кокетливо подмигивая.

Я потираю рукой подбородок. Это дерьмо действительно уже устарело.

– Я в порядке. Но спасибо.

Уверен, мои слова прозвучали достаточно грубо, но что поделать.

Уходя, я чувствую на себе ее взгляд.

* * *

К тому моменту, как я добрался до дома, вечеринка уже была в самом разгаре. Мраморные столешницы заставлены пустыми пивными бутылками, в основном импортными или из-под дорогого крафта. На островке стояло несколько бутылок ароматизированной водки и фруктовые коктейли – попытка Оуэна проявить галантность по отношению к скудно одетым дамам, которые разбрелись по квартире и в большинстве своем примостились на коленях у игроков или разлеглись на секционном диване в гостиной.

Может, я и похож на старика в возрасте двадцати восьми лет, но это все меня уже не развлекает. В иные ночи я просто хочу лечь спать… один, в благословенной тишине и спокойствии. Да, это официально – мне пора подать документы в Американскую ассоциацию пенсионеров и сдать карту мужских достижений… немедленно.

Подхватив банку пива, я направляюсь в гостиную. Парни сегодня не в форме. Полагаю, когда выигрываешь чемпионат, такое случается.

– Это и правда Джастин Брэди? – слышу я вопросы за спиной, проходя через кухню.

Конечно же, выгляжу я иначе без двадцати фунтов хоккейной брони, но циник во мне думает, что все игроки для девушек абсолютно одинаковы. «Похвались тем, что заполучила профессионального хоккеиста» – прямо-таки название игры. Не то чтобы звание чьего-то трофея вызывало во мне раздражение, но пока я пробираюсь сквозь тела, что-то в этом меня раздражает.

Наш звездный центровой Ашер тянется, чтобы ударить кулаком о кулак.

– Играл сегодня потрясающе!

– Спасибо, чувак.

Кто-то вручает мне рюмку, и я опустошаю ее, не потрудившись выяснить, что там.

Большая часть команды не просто празднует сегодняшнюю победу. Они празднуют тот факт, что межсезонье только началось, а лето и сумасшедшие тусовки – не за горами. Что до меня… меня это не особо радует.

Я питаюсь хоккеем, пью его и дышу им, и мысль о шести неделях без строгого графика, способного меня занять, – мой личный филиал ада. У меня было не самое легкое детство, а то, что моя семья распалась, лишь заставило меня играть быстрее, бороться сильнее, рисковать больше. Впрочем, именно поэтому мы сегодня и празднуем победу.

Тем не менее, когда два человека, обязующиеся безоговорочно любить ребенка, используют его как пешку в своих больных играх, это искажает восприятие любви. Я не подарок, не принц, и я знал это, знал лет с шести. Собственно, за последние двадцать лет ничего не изменилось. Женщины хотели меня благодаря моему члену, против чего я не возражал.

В любом случае мне больше нечего им предложить.

Я занимаю половину дивана и работаю над тем, чтобы прикончить свое пиво. Тедди Кинг, наш лучший форвард, да и вообще один из лучших игроков, взасос целуется в углу с девчонкой.

– ТиКей, валите уже в спальню! – выкрикивает кто-то.

Я ничуть не удивляюсь, увидев Оуэна на диване с двумя блондиночками на коленях. Оуэн – мой лучший друг, но этот чувак – известный ходок.

– Надеюсь, вы, леди, умеете делиться? – спрашивает он сквозь грохот музыки. Блондинки улыбаются друг другу, и одна из них подмигивает ему.

– И что мы будем делить?

– Мой член, – без тени стеснения отвечает он.

Девушки начинают хихикать так, будто он только что сморозил самую смешную шутку в мире.

Я закатываю глаза и открываю следующую банку пива.

Оуэн под два метра ростом. Более того, он самый настоящий качок. У него растрепанные каштановые волосы и щетина, которую он не сбривал с тех пор, как мы вышли в плей-офф. Он один из талантливейших вратарей во всей лиге, а еще он ведет себя как кусок дерьма. Он груб, но заслужил такое право. Оуэн умело пользуется своими преимуществами и известен как виртуозный дамский угодник. А девчонки… они упиваются этой чушью. Обычно, чтобы выпустить пар и отпраздновать победу, я делаю то же самое, но сегодня я никак не могу очистить голову, чтобы расслабиться. Я больше, чем твердый член. Я больше, чем хоккеист с клюшкой. Но людям плевать. Черт, я даже не уверен, что сам так считаю.

Единственный, кто выглядит так же обеспокоенно, как я, – младшая сестра Оуэна, Элиза. Она стоит в другом конце комнаты, скрестив руки на груди и сжав губы в тонкую линию. Мы втроем росли вместе в нескольких часах езды отсюда, в центре Вашингтона. Я знаю ее с тех пор, как она была властной первоклашкой со щелью между передними зубами и всегда носила эти блестящие туфли из лаковой кожи и платья с оборками.