Фанатки #2 - Яна Миа

Жизнь не любит, когда мы расслабляемся. На каждый наш облегченный выдох у нее обязательно найдется удар под дых, на каждое безразличное лежание на полу в луже собственных слез – причина вскочить и помчаться куда-то сломя голову. Не потому что она испытывает нас на прочность – хотя, конечно, испытывает, глупо отрицать, – а потому, что из этого она и состоит. Из разных, нанизанных на нить наших лет, словно бусины всяких размеров на тонкий шнурок, событий, преград, которые нужно преодолевать, моментов яркого счастья и полного отчаяния. Из пустоты и одиночества, перемешанных с теплотой и заботой. Из слез и смеха, бесконечно долгих ночей ожидания и молниеносных недель радости. Жизнь складывается из наших шагов – реальных и метафорических, именно поэтому она не любит, когда мы расслабляемся. Иначе упадем: координация, внимание, навыки – все подведет, когда ты не готов к новому шагу.

Никто не знает, кем мы проснемся завтра. Теми же людьми, что закрывали глаза и желали доброй ночи кому-то близкому, или кем-то обновленным, готовым к переменам? В каком мире мы откроем глаза? Что услышим первое, что скажем, как проведем день? Жизнь не дает нам возможности расслабиться. А если ты внезапно почувствовал, что можно растянуться под лучами счастья, забыв о возможностях и целях, или скрутиться в комок под тяжестью пустоты, накрывшись с головой пледом из непроходимого безразличия, значит… Значит, со следующим шагом ты, не готовый и расслабленный, полетишь кубарем, после пытаясь подняться снова и собрать себя по кускам.

Арти все не мог выкинуть из головы эти мысли – вчера он позволил себе расслабиться. Это был непростой вечер: Скайлар, которая не приехала на собственную помолвку, Трой, выкинувший кольцо, а заодно и всякую надежду на счастливое будущее, и морально раздавленные девочки. Особенно – Мейси. Его Мейси. Она впервые целиком и полностью была «его» – и эти новые ощущения слегка пугали, но в то же время успокаивали. Она не отвернулась, она доверилась ему окончательно, и он действительно был готов доказать ей, что любовь существует – иначе как объяснить то, что он не мог уснуть всю ночь, перебирая в памяти моменты, связанные с Маргарет? В конце концов, это не первая его влюбленность, и уж точно не первая девушка, чтобы он так странно себя ощущал. Тем более они с Мейси знакомы всю жизнь – чего он о ней не знает? Но оказалось, что Арти действительно не до конца знал свою лучшую подругу: не то, какой доверчивой и нежной она может быть, не то, что целуется она очень даже неплохо – где только научиться успела? Хотя, конечно, это все были глупости, но почему-то именно о них ему хотелось думать. А еще скорее увидеть Мейси снова – но, к его большому разочарованию, она уехала с подругами в Сан-Франциско. Он как-то позабыл об этой поездке, но для Николь, видимо, не существовало таких причин, которые могли бы отменить для нее концерт «Tricksters». Не то чтобы он злорадствовал или желал чего-то плохого Никки, но голос Мейси, срывающийся буквально на каждом слове, выбил его из колеи. Вот так – в одно мгновение – его жизнь полетела в пропасть.

Арти барабанил в дверь Троя, изнывая от нетерпения. Когда тот все-таки открыл, выглядел он словно только что вернулся со съемок фильма про зомби и забыл смыть грим. Ощущение полного хаоса и обреченности накатило на Арти с новой силой.

– Выключать телефон – не лучшая идея, – пропуская приветствия, мрачно заметил он.

– Арти? – Трой вглядывался в лицо парня так, словно тот восстал из мертвых, а не приехал сюда через пару улиц.

– Так, людей опознаем, уже хорошо. Похмелье?

– Нет, я почти не пил. Не лезет.

– Отлично. Потому что у нас проблемы. – Арти протиснулся мимо Троя и оказался внутри дома, который покинул меньше суток назад. А казалось, с неудавшейся помолвки прошла целая жизнь.

– У нас? – уточнил растерянный Трой.

– У нас. В общем, с Никки что-то случилось на концерте – она в больнице. Девочки сейчас там, Эмме тоже плохо. Я еду к ним.

– Я с тобой!

– Э, нет, парень, – Арти поднял руки, пытаясь остановить внезапно всполошившегося Троя. – Если бы на этом все закончилось, я бы сказал, что у нас – проблема. Но… В Стоквуде сгорела база плейбоев, и последней туда заходила Джо. Никто не знает, где она.

– А она разве не в Сан-Франциско с остальными?

Арти всем своим видом демонстрировал, каким нелепым был вопрос, поэтому Трой тут же осознал свою ошибку.

– Я, конечно, понимаю, что у тебя сейчас не лучший период в жизни. Но из нас двоих ты – ее друг и знаешь Джо достаточно, чтобы прикинуть, где она может быть. Телефон недоступен, дома нет, никто из группы ее не видел со вчерашнего дня. Это – чтобы сузить тебе поиски.

– Черт, – выругался Трой, пытаясь сообразить, где искать Джордан.

– За руль сможешь сесть?

– Да, конечно, – отозвался он. Нехорошие предчувствия копошились внутри, но Трой списывал все на собственную боль. По крайней мере, ему очень хотелось в это верить.

– Тогда на связи, – Арти похлопал его по плечу. – Постарайся ее найти. Хватит с нас этих внезапных драм.

Трой кивнул, отгоняя мрачные мысли. Неудавшаяся помолвка, Никки, больница, Джо… Он не верил во всю эту чепуху, но сейчас не стал бы отрицать, что кто-то их проклял. Всех разом. Непонятно только – за что. Зная, что услышит в трубке, он все-таки набрал номер Джордан, едва за Арти закрылась дверь. Когда все плохо, надежда продолжает быть крайне живучей и неразумной. Сбросив звонок, который перенаправил его на голосовую почту, Трой подхватил куртку и вышел из дома – нужно было во что бы то ни стало найти Джо: потерять еще и лучшего друга для него определенно выше всяких сил.

* * *

Мейси сидела в больничном коридоре и размышляла, как все в мире относительно. Полгода назад у нее была мечта, которую она никогда бы не рискнула исполнить, родители, которые решали за нее, как жить, и лучший и единственный друг – Арти. Сегодня утром, наспех собирая вещи в рюкзак, Мейс казалось, что ее жизнь закончена. Всего полгода – а какая разительная перемена. Сначала она нашла подруг: классных девчонок, которые просто слушали ту же музыку, что она, – группу «LADE». Потом они же подарили ей курсы по рисованию комиксов и вселили в нее такую веру в себя, какой она никогда раньше не ощущала. Затем Арти стал кем-то большим, чем просто лучшим другом, – и Мейси чувствовала безграничное счастье от этого события. И в довершение родители не только осудили ее стремления и мечты, но и сожгли все то, что связывало ее и с девочками, и с Арти, и с рисованием. Но, по сути, ничего непоправимого не произошло. Большинство рисунков давно хранится у Арти, а кое-что она определенно сможет восстановить по памяти. Зато врать больше не нужно. И надеяться, что ее все-таки примут и поймут, тоже. Все произошедшее словно развязало ей руки: она могла доказать, что ее цели реальны, что она способна решать и выбирать сама, что быть художником ничуть не хуже, чем юристом. Ей больно – отрицать глупо и бессмысленно, но она и не ожидала, что будет легко. И, если честно, никогда до конца не верила, что сможет по-хорошему договориться с родителями. Поэтому сегодня утром она не просто поехала за компанию с Никки на концерт – она сбежала из дома окончательно.