Герцог-упрямец - Мэдлин Хантер

Девина потрогала шляпку, проверяя, под правильным ли углом она сидит, разгладила лайковые перчатки. В приемной дожидались еще двое: судя по одежде и манере держаться – оба джентльмены. Надо полагать, ей придется ждать долго – наверняка первыми примут их.

Приглашение принесли три дня назад, весьма впечатляющее: на кремовой бумаге с водяными знаками, написанное изысканным почерком и запечатанное восковой гербовой печатью. В нем предлагалось сегодня к часу дня явиться в Сент-Джеймсский дворец и отдать приглашение пажу возле дверей в Гобеленовый зал. Этот молодой человек привел ее сюда и сказал ждать.

Ах какую суматоху вызвало это письмо! Мистер Хьюм, у которого она служила, захотел лично его прочитать, а затем почти целый час рассказывал ей, как нужно будет себя вести, что говорить, чего не говорить и как высказать угрозы, чтобы они не прозвучали слишком уж откровенно. Но Девина очень надеялась, что до этого не дойдет. У нее на коленях лежало письмо, полученное дедом из канцелярии королевского двора. И как только его увидят… О, наверняка все сразу будет исправлено.

Она взглянула на остальные бумаги: одна из них была написана отцовской рукой, и в ней он рассказал о наследстве все, что знал. Отец отдал ей письмо, когда подхватил ту болезнь, что убила его. «Я доверяю все это тебе, хотя не знаю, какой из этого может выйти толк. И все же ты имеешь право знать». О, как ей хотелось, чтобы отец сейчас находился с ней рядом! Его неизменное спокойствие всегда придавало ей уверенности.

В приемной появился еще один паж, и тотчас подошел к ней. Обоим джентльменам это определенно не понравилось: они провожали Девину гневными взглядами, когда паж повел ее к выходу из приемной. Она очень старалась не нервничать: ведь если уж ты собираешься разговаривать с королем, то нельзя терять самообладание.

Паж привел ее в кабинет, расположенный недалеко от приемной. Там ее приветствовал какой-то мужчина и предложил сесть в обтянутое голубым шелком кресло, стоявшее у окна. Сам же он – с очень прямой спиной – опустился на деревянный стул и проговорил:

– Рад познакомиться с вами, мисс Маккаллум. Меня зовут Джонатан Хевершем. Я представитель двора.

Разумеется, он имел в виду двор короля. Возможно, он являлся там какой-то важной персоной, но возможно, и нет. Насколько она могла судить, мистер Хевершем был всего лишь очень постаревшим пажом. Ну, может, не очень, но уж точно не молодым. На вид ему было лет пятьдесят, его седые волосы изрядно поредели, а макушка совсем полысела. Темные же глаза с тяжелыми веками и широкий, но безвольный подбородок создавали впечатление, что ему было неприятно иметь с ней дело.

– Ваша просьба об аудиенции получена, – сказал он.

– Я посылала и другие, – заметила девушка.

– Мне это известно, но, я уверен, вы в состоянии представить, насколько его величество занят. Однако он, будучи неравнодушен к заботам своих подданных, попросил меня поговорить с вами.

Вот так-то… Значит, короля она не увидит. Ну что ж, по крайней мере с ней хоть кто-то поговорит.

– Как я объясняла в каждом из своих писем, у меня имеются доказательства, что после смерти моего прадеда его поместье забрала себе корона, – сказала Девина. – Я знаю, что во многих подобных случаях собственность позднее возвращали семье. У меня имеется письмо с обещанием короля, что он сделает то же самое и для нас. – Она протянула «пажу» сложенный вдвое листок пергамента. – Король, находясь в Эдинбурге, самолично сказал мне, что рассмотрит этот вопрос.

Развернув письмо, мистер Хевершем быстро пробежал глазами строчки и спросил:

– Что заставляет вас думать, что ваш дед являлся наследником этой собственности?

– Он сказал это моему отцу перед смертью.

Мистер Хевершем едва заметно улыбнулся.

– В подобных делах случались ошибки.

– Покойный король так не думал. – Девина указала на письмо, которое Хевершем все еще держал в руках.

– Покойный король временами заблуждался, – пробурчал «паж», нахмурившись. Девина же гадала: не собирался ли он объявить письмо подделкой? Впрочем, сделать это было бы сложно, потому что на нем имелась королевская печать. – А есть ли у вас какие-нибудь доказательства правомерности притязаний вашего деда?

– Я полагаю, они хранились у короля.

– Мы не нашли никаких свидетельств этому, – отрезал Хевершем.

Девина мысленно вздохнула. Она не могла гарантировать, что такие доказательства вообще существовали, поэтому не могла потребовать, чтобы их нашли.

– Король – этот король, то есть живущий сейчас – лично сказал мне, что займется этим делом и разберется в нем. Он тогда находился в Эдинбурге, и мне предоставили аудиенцию. Вас там не было, но я уверена, что он обо мне помнит, а если нет, то имеются другие… вроде вас, которые наверняка не забыли. Человек, который устроил мне эту аудиенцию, точно все помнит. «Уж доказательства этого у меня точно есть, так что не пытайся от меня отделаться», – мысленно добавила Девина.

Губы Хевершема сжались и сложились в складку – как у лягушки.

– Никто и не подвергает сомнению ту встречу, мисс Маккаллум. Мы действительно рассмотрим ваш вопрос. Собственно, уже начали. Отсюда и мое замечание насчет доказательств. Они нам потребуются. Короли не раздают земли на основании одних лишь голословных утверждений. Что же до этого, – он помахал письмом, которое все еще не выпускал из руки, – то оно будет фигурировать в финальном определении того, какое решение принять после предоставления доказательств.

Девина выхватила письмо и заявила:

– Я сохраню его у себя, если вы не против. Не хочу, чтобы и оно потерялось, как, я уверена, случилось здесь с тысячами других писем.

– Разумеется. Как пожелаете.

– Кроме того, я постараюсь обеспечить вас и другими доказательствами в поддержку тех, что присылались сюда много лет назад, – добавила девушка. – Я полна решимости разобраться с этим делом.

– Как и мы, заверяю вас. – Хевершем встал и протянул ей руку, помогая подняться. – Надеюсь, вы передадите герцогине наилучшие пожелания от его величества. Он был в восторге, получив ее письмо.

Девина очень в этом сомневалась. Но скорее всего только благодаря этому письму ее тут приняли. Если бы не герцогиня Страттон, вся поездка в Лондон оказалась бы пустой тратой времени.

«Паж» снова повел ее по коридорам и каким-то комнатам, пока не привел в гостиную.

И никто тут не обратил на нее ни малейшего внимания. Несколько взглядов в ее сторону, а затем все отвернулись. «Слишком немодная, чтобы представлять хоть какое-то значение» – вот что говорили эти лица. Но ее это не волновало. Она пришла сюда не для того, чтобы произвести на кого-то впечатление. Она пришла за справедливостью – ради себя, отца и деда, которого никогда не видела.