Игра стоит свеч - Дарья Волкова

«Ралли — не шахматы, в них думать надо!»

Статья «Штурман» с сайта eulex.ru.

За огромным, во всю стену, окном ворочалось, вздыхало и шипело, плюясь пеной, море. Холодные серые волны Северного пролива. Сэр Макс Мак-Коски стоял перед этим самым стеклом, наблюдая привычную картину. Но далеко не этот серый, сырой и, по-своему, грозный пейзаж заставлял хмуриться сэра Макса. Пейзаж этот был ему знаком с детства, привычен и даже… приятен. А вот лицо, которое смотрело на него с экрана монитора — нет. Не было приятным.

Нет, вы не подумайте, что это был какой-то урод. Отнюдь. Наоборот. Это лицо регулярно появлялось на страницах автомобильных, спортивных и прочих журналов для настоящих мужчин. Украшало собой наверняка не одну девичью спальню. Оно было красивым. Очень привлекательным. И при этом — излучавшим уверенность и силу. Это было лицо победителя. Вот в этом-то, хотя и не только в этом, и была причина, по которой сэр Макс уже видеть его не мог. Лицо Кайла, мать его, Падрона! Самого лучшего и талантливого пилота, которого Мак-Коски видел за свою богатую на события жизнь. Невероятно стремительный, с острой, как бритва, реакцией. С той непостижимой, Богом данной интуицией, которая позволяла безошибочно точно определять тот момент, когда надо бросать машину в поворот. Фантастически быстрый, талантливый и охренительно самоуверенный сукин сын!

Мак-Коски подошел к столу, устало опустился в кресло и, упершись подбородком в сцепленные замком руки, снова уставился в доставшее его уже до изжоги лицо Кайла. На экране был открыт файл с досье, которое он и так знал наизусть.

Рост. Шесть футов и один дюйм (в метрической системе — 186 см. — прим. автора). Не самый высокий для мужчины. Но именно это и стало причиной, по которой Падрон так не смог прижиться в «Формуле-1». Слишком он был велик для формульных болидов. Он долго переживал, что какие-то сантиметры встали между ним и королевой автоспорта. Зато раллийный спорт приобрел своего чемпиона. По крайней мере, Мак-Коски в это верил. Пару первых лет работы Кайла в его команде верил в это твердо. Но последние два года… В прессе за Падроном прочно закрепилось прозвище «2В». Вечно Второй.

Отец. Джо Падрони. Итальянец. Хуже, сицилиец. От которого Кайл унаследовал смуглую кожу, черные, как смоль, вьющиеся волосы. Жгучий южный темперамент. И донельзя бесившую шефа команды уверенность в том, что он, Кайл, лучше всех все знает. Из-за чего Падрон, несмотря на все свои очевидные таланты, до сих пор так и не стал чемпионом.

Мать. Тереза Падрони. Урожденная Тереза Кларксон. Шведка. В Кайле причудливым образом смешались горячие итальянские и холодные шведские гены. От матери Кайл унаследовал холодные серо-голубые глаза, рост (Джо Падрони был ниже жены на целую голову) и умение в критические моменты все-таки скручивать в узел собственный темперамент. Вот это качество и давало сэру Максу слабую надежду на то, что Кайл все-таки приведет команду Мак-Коски к заветному чемпионскому титулу.

Семейное положение. Холост. Хотя Мак-Коски написал бы там другое слово. Кобель. Мало того, что вокруг самого Кайла вечно крутились какие-то девицы, так он еще вовлекал в этот бардак всех парней в команде, щедро делясь с ними постоянно вешающимися на него красотками. Да хоть бы все команду обеспечил доступными барышнями, лишь бы штурманов не трогал. Но так нет!

Кайл категорически не мог выносить, когда кто-то ему говорил, что делать. Он сам лучше всех знал, что ему делать. Как и куда ехать. Упрямо пытался игнорировать бубнеж штурмана о предстоящих поворотах, подъемах и спусках, состоянии дороги. Старался удержать в голове всю информацию о спецучастках, полагался на собственную память. Но не зря в раллийном автомобиле находились двое. И каждый должен был делать свое дело. Но нет…Только не самоуверенный, «я-все-знаю-лучше-всех» Падрон! Он либо выживал штурманов из команды — Кайл мог быть крайне неприятным и неуживчивым парнем. В совокупности с его богоподобным авторитетом в команде это не давало ни малейшего шанса тому несчастному, который приходился Падрону не по нутру. Либо был еще другой, прямо противоположный вариант. Он очаровывал штурманов так, что они ели у него с рук. Смотрели в рот. Он сбагривал им своих бывших подружек, а они у него были одна другой краше. Он мог быть очаровашкой Кайлом, если хотел. В итоге парни забывали, что именно они должны решать, куда и как едет стремительная раллийная машина.

Что в том, что в другом случае результат был один. Сукин сын Падрон оставался со спецучастками один на один. Ехал так, как считал нужным. И со своим чертовым упрямством отказывался признать, что он не сможет справиться с этим без толкового штурмана. Собственно, учитывая репутацию Падрона, найти грамотного штурмана на предстоящий сезон было серьезной проблемой.

Сэр Макс вздыхает. Он даст ему один шанс. Еще один сезон. Но если ничего не изменится… Придется искать нового первого пилота. Но для начала надо найти на предстоящий сезон хорошего, профессионально подготовленного штурмана, который к тому же согласится работать с Падроном. А это практически невыполнимая задача. Все стоящие люди в мире раллийных гонок прекрасно знали, что собой представляет «душка» Падрон. Придется искать кого-то со стороны. И каковы шансы на то, что этот «кто-то» будет обладать достаточным опытом, да еще и характером, для того, чтобы противостоять засранцу Кайлу?

Мак-Коски вздыхает еще раз. Закрывает файл с досье. Совершенно необходимо поговорить с Кайлом. Он должен понимать всю серьезность ситуации. И свою ответственность.

Где-то в Средиземном (а может, и Адриатическом) море.

Кайл не мог жить без скорости во всех ее проявлениях. Он жил, только когда двигался. И чем быстрее он двигался, тем лучше себя чувствовал. Тем быстрее бежала кровь по артериям и венам. Тем ярче был мир вокруг.

Годилось все. Машина. Мотоцикл. Велосипед. Сноуборд. Серф. Или, как сейчас…

Руки его ласкают полированное дерево штурвала. Жаль, что в раллийных машинах нет такого. Конечно, парусная яхта, элегантно скользящая по лазурным волнам, не могла сравниться по скорости с его боевой «Импрезой». Но было что-то бесконечно волнующее в том, как изящный, с белопенными парусами, корабль повиновался движениям отполированного до мягкого блеска рулевого колеса. И его рук.