Опасные страсти - Кэт Мартин

Корнуолл, Англия

Октябрь 1808 года

— Я должна сделать это, мама! Я обязана сделать это ради Карла, ради Питера! — Изящная светловолосая Элисса Таубер расхаживала перед камином в уютной, скромно обставленной гостиной фамильного особняка, расположенного на окраине Тенбрука, небольшой деревушки возле Сент-Джюста.

Мать сидела тут же, у камина, покачиваясь в кресле с решетчатой спинкой. Ее узкое лицо было тревожно нахмурено, длинные тонкие пальцы нервно теребили пеньюар, на котором она вышивала мелкие розочки к двадцать первому дню рождения дочери.

— Мы уже говорили об этом, Элисса. Тебе нельзя ехать в Европу — это слишком опасно. Я уже потеряла одного ребенка и вряд ли переживу утрату второго.

В юности Октавия Таубер, графиня фон Ланген, была такой же золотоволосой и голубоглазой, как Элисса, Тогда она блистала на театральных подмостках Лондона и ее всегда окружали десятки поклонников.

В их числе оказался и граф фон Ланген, в которого Октавия влюбилась с первого взгляда. При одном воспоминании о нем, высоком, стройном, светловолосом, у графини защемило сердце. Ее любимый Максимилиан погиб два года назад в дорожном происшествии, и после его смерти она начала быстро стареть. Задор и жизнерадостность Октавии, унаследованные дочерью, постепенно угасали и наконец окончательно покинули ее.

— Я буду осторожна, мама, буду действовать наверняка. Деньги, которые папа оставил на мое образование, я могу пустить в ход. Как только мне удастся раздобыть улики против убийцы Карла, я сразу же обращусь к властям.

Октавия разгладила пальцами работу.

— Думаю, нам следует сделать это сейчас, — сказала она.

Элисса замерла на месте и обернулась:

— Ты прекрасно знаешь, что мы не можем так поступить. В нашем распоряжении одно-единственное письмо. Обвинение в государственной измене — слишком серьезная вещь. В ней могут оказаться замешаны те самые люди, к которым мы обратимся за помощью. Нам необходимы более убедительные доказательства. Мы должны выяснить, кто этот человек.

Графиня покачала головой:

— Я не могу и не стану рисковать.

Она склонилась над вышивкой; ее уставшие руки дрожали от напряжения.

Элисса стремительно подошла к матери и опустилась на колени рядом с ее креслом.

— Я знаю, мама, ты сама бы сделала это, если бы могла. Если бы чувствовала себя лучше, то обязательно бы поехала. Ты ни за что не позволила бы убийце Карла оставаться безнаказанным. Нашла бы его и добилась, чтобы он понес заслуженное наказание. Позволь мне сделать это вместо тебя.

Мать покачала головой:

— Ты слишком молода, Элисса, слишком неопытна. Ты плохо знаешь жизнь и еще хуже — мужчин. Вряд ли ты…

— Я сумею, мама. Вспомни, сколько времени мы провели с тобой, воображая, будто мы на сцене. Ты учила меня играть, изображать великую актрису, какой была сама. Помнишь представления, которые мы показывали папе? Помнишь, как мы играли «Владыку буянов» на Рождество, «Сон в летнюю ночь», комедии, которые писал для нас Карл?

— Это совсем другое.

— Ты права. Думаю, это будет гораздо проще. Я сыграю графиню фон Ланген, женщину, похожую на тебя в пору твоей театральной славы.

— Ты слишком юна, чтобы быть супругой Максимилиана.

— Я представлюсь его молодой, второй женой. Дело будет происходить за тысячи миль отсюда — кто сможет меня разоблачить? — Графиня бросила на нее полный сомнения взгляд, и Элисса торопливо продолжила: — Помнишь, когда я была маленькой, ты часто повторяла со смехом, что я могла бы стать еще лучшей актрисой, чем ты. Это твои собственные слова, мама. Помнишь?

— Да, помню, — вздохнула графиня.

— Отпусти меня в Вену. Напиши герцогине, своей подруге. Ей можно доверять, правда?

— Разумеется. Ее муж был лучшим другом твоего отца.

— Попроси ее помочь нам. Может быть, она приютит меня. Объясни, почему это для нас так важно. Напиши, что я путешествую в роли только что овдовевшей графини, жаждущей насладиться блеском столичной жизни. Это позволит мне свободно общаться с людьми, которых мы подозреваем. — Элисса стиснула руку матери. — Теперь, когда над Австрией нависла тень войны, остановить этого человека просто необходимо. Если он, как полагал Карл, передает французам государственные секреты, это может ускорить начало военных действий, и тогда жизнь Питера окажется под угрозой. Карл понимал, насколько это опасно, и потому его убили. Герцогиня тоже это поймет. Помоги мне, мама. Помоги сделать это ради памяти Карла и благополучия Питера.

Октавия закусила губу. Последние несколько лет принесли немало перемен. Блестящая жизнь, которую она вела будучи актрисой, а затем юной супругой австрийского графа, давно была забыта. И дело не в том, что от богатства супруга со временем остался лишь скромный капитал. Доходы графини позволили ей дать образование трем горячо любимым детям, купить мальчикам офицерские чины и отправить Элиссу в пансион для благородных девиц.

В те годы Октавия была слишком счастлива, чтобы задумываться о деньгах. После смерти Максимилиана Карл и Питер, следуя воле отца, поступили на службу в австрийскую армию, и вот теперь их красивый, добрый, умный Карл мертв, а младшему брату Питеру грозит опасность.

— Помоги мне, мама, — чуть слышно произнесла Элисса, и графиня вздохнула, сдаваясь.

Может быть, дочь права. В жизни бывают вещи, которые ты должен сделать, как бы тяжело это ни было. Человек обязан исполнять свой долг. Теперь, когда рядом не было Максимилиана, который мог бы остановить Элиссу, графиня ни минуты не сомневалась, что ее упрямая решительная дочь отправится в поездку на свой страх и риск, подвергая себя еще большей опасности. К тому же, как говорила Элисса, бывали времена, когда Октавия непременно поступила бы точно так же.

— Принеси перо и чернила, — негромко сказала она. — А потом оставь меня одну, Я должна подумать… писать ли мне герцогине.

Элисса изумленно воззрилась на мать, потом крепко, порывисто обняла ее.

— Спасибо, мама! — Лицо девушки озарилось улыбкой, первой настоящей улыбкой, которую Октавия увидела с тех пор, как погиб Карл. Элисса с детства боготворила брата, видела в нем храброго героя, и он не обманул ее чаяний. — Ты не пожалеешь, мама. Я знаю, мы поступаем правильно. — Элисса повернулась и выбежала из комнаты.

Отложив работу, Октавия смотрела на язычки пламени в камине. Чтобы найти убийцу, нужно было составить план. Думая о своей пылкой необузданной красавице дочери, о сыне, только что преданном земле, о послании с его последними словами, она взывала к Господу об исполнении своих надежд.