Осознанное родительство. Как стать опорой своему ребенку и открыть ему дорогу в большой мир - Сьюзен Стиффелман Страница 9

Но остаточные переживания Эрика оказали негативное влияние на воспитание собственного сына. «К несчастью, поскольку вы в детстве испытали такую обиду, то впали в другую крайность: решили компенсировать строгость своих родителей полным отсутствием порядка и тем самым действительно повредили своему сыну».

Я сказала Энджи и Эрику, что очень часто сталкиваюсь с подобными проблемами, особенно у родителей, серьезно увлекающихся духовными практиками или личностным ростом. Я восхищаюсь теми, кто использует осознанные методы воспитания – побуждает детей высказывать мысли, которые идут от ума и сердца, доверять своим чувствам и интуиции. Но мы должны обеспечить им систему, порядок и не бояться устанавливать ограничения. Учитывая сложную ситуацию, Эрик был готов научиться ассертивности в обращении с сыном, без его подавления.

Энджи выводили из себя истерики сына. Это напоминало ей непредсказуемые вспышки ярости у ее матери. Поэтому Энджи было легче удовлетворить требования Чарли, чем установить четкую границу. А постоянное напряжение привело к тому, что она не чувствовала в себе желания общаться с сыном и усаживала его перед телевизором или с айпадом в руках, чтобы он не мог причинить никакого беспокойства. Но маленький Чарли искал общения с мамой, даже если это удавалось только путем проявления нежелательного поведения. Мальчик понял – не слушаясь, он получит все сто процентов родительского внимания. В этом отношении он был будто уменьшенная копия Генри.

Чарли нуждался в безопасной «скорлупе», которую создали бы его родители, чтобы он мог свободно изучать мир. Мальчик вел себя именно так, словно объявляя во всеуслышание: он не чувствует себя безопасно в плавании по морю жизни, потому что на борту его судна нет полноценного Капитана. Поэтому, когда Чарли испытывал фрустрацию, он чувствовал потребность броситься на пол, отшвырнуть вещи, ударить и оттолкнуть родителей.

Я объяснила, что существуют три родительских модели и насколько важно принять на себя роль Капитана корабля. И Энджи, и Эрик согласились, что у них сложились отношения по типу Диктатора – они позволяли Чарли всем заправлять и делать все, что он хочет, пока не приходилось серьезно наказывать и приводить мальчика в чувство.

Но раздражение и злость расходились с духовными ценностями этих супругов. Каждый раз у них возникало чувство вины и раскаяния. И этот цикл без конца повторялся – они терпели тирады сына, пока не доходили до точки кипения, взрывались и чувствовали вину из-за собственной неспособности сохранять спокойствие и равновесие.

Я рассказала Энджи и Эрику о том, что Экхарт Толле называет «тело боли» – это остаточная эмоциональная боль, которая подпитывается негативными эмоциями. Толле пишет: «Если у ребенка активизировалось тело боли, то вы мало что можете сделать, надо только проявлять к нему внимание и не реагировать эмоционально. От эмоций тело боли ребенка только получит подпитку. Тела боли могут быть чрезвычайно эффектны внешне. Не покупайтесь на театрализованное представление, не слишком принимайте его всерьез. Если тело боли ребенка активизировалось из-за неудовлетворенного желания, не поддавайтесь его требованиям. В противном случае ребенок усвоит: “Чем я несчастней, тем больше у меня шансов получить желаемое”. Вот так». Толле предполагает, что истерика ребенка – это бессознательная попытка его тела боли усилить себя, повергнув окружающих в пучину трагедии и отчаяния.

Знакомы вам подобные речи или нет, идея ясна. Когда вы принимаете на свой счет нежелательное поведение ребенка, задевается ваше эго, что порождает отчаяние и необходимость контроля. Оно сметает все на своем пути к самоутверждению. Как только этот сценарий вступает в действие, мы оказываемся в ситуации Адвоката или Диктатора, потому что эго склонно к бунту, оно атакует Капитана и мешает ему спокойно управлять кораблем, а это могло бы обеспечить благополучное продвижение через шторм детских эмоций.

Остаемся на связи, сохраняем внимание и порядок мыслей

Единственным человеком, с которым Чарли вел себя хорошо, была его няня, двадцатипятилетняя Элисон. У нее не было своих детей, но она выросла в большой дружной семье. Элисон относилась ко всему очень серьезно и ответственно. У нее сложились очень дружеские отношения с Чарли, и когда она просила мальчика почистить зубы или прекратить дразнить сестру, он почти всегда слушался. Я подозревала, что есть несколько причин, по которым Чарли был способен нормально вести себя с Элисон. Во-первых, она никогда не принимала его поведение на свой счет и не была лично заинтересована, как родители, чтобы он рос «хорошим мальчиком». И не страдала от отчаяния при общении с Чарли. Другими словами, он не был для Элисон средством доказывать свою состоятельность.

Но просматривалась и другая тенденция. Из рассказов Энджи о взаимоотношениях Элисон и Чарли было видно, что няня получает удовольствие от общения с подопечным. Им было весело проводить много времени вместе – они собирали роботов, строили крепости, играли в прятки во дворе. А общение Чарли с Энджи сводилось к выполнению пунктов из списка: позавтракать, собраться в школу, принять ванну – в то время как Элисон замедляла темп и была неподдельно внимательна к Чарли. Она заинтересованно слушала его истории о динозаврах, задавала много вопросов и явно наслаждалась живым воображением мальчика. Когда они с Чарли играли, Элисон выключала звук своего мобильника и он не чувствовал, что постоянно конкурирует за ее внимание с посторонними людьми, как если он был с родителями. Мальчик явно нравился Элисон, а это самый существенный момент для согласия и сотрудничества ребенка.

Находясь с Чарли, Элисон постоянно что-то вносила на счет в своем эмоциональном банке и дарила ему искреннее внимание. Она была полностью сосредоточена на мальчике. Каждое доброжелательное взаимодействие увеличивало «счет» их взаимоотношений, и Элисон было легко убедить Чарли выполнить ее просьбу, словно снять немного денег с банкомата. Чарли почти никогда не отказывал Элисон не потому, что боялся наказания: он хотел ей угодить. Мальчик знал, как искренне няня о нем заботится.

Когда Энджи и Эрик описывали стиль поведения Элисон, стало ясно и другое: если няня о чем-то просила Чарли, это всегда было «по делу», и мальчик об этом знал. При этом он чувствовал, что у родителей не хватает решительности, когда они зовут его к столу или просят надеть ботинки. А просьбы няни мальчик воспринимал как понятные, доброжелательные и твердые, побуждавшие к выполнению. Элисон никогда не говорила: «Сделай то-то, ладно?» Напротив, как Капитан корабля она объявляла, что должно быть сделано, не теряя сочувствия к нежеланиям Чарли, но и не отступая от своих требований.

Энджи и Эрик признались, что немного ревновали к способности Элисон добиваться сотрудничества с Чарли. Они пытались имитировать ее слова, но Чарли продолжал сопротивляться. Я объяснила, что дело было не в словах няни, она не словами убеждала его хорошо себя вести. Когда дети чувствуют связь с человеком, который просит о чем-то, в них просыпается дух сотрудничества, естественным образом склоняющий их к согласию. Чарли знал, что Элисон любит его, и при ней он был паинькой.

Разрешаем ребенку испытать печаль