Смотритель хрупкого мира. Как плыть по течению и всегда оказываться там, где нужно - Энди Эндрюс Страница 5

Удостоверьтесь, что вы предусмотрели все мелочи. Если у вас сейчас нет времени, чтобы заняться ими и сделать все правильно, вы уверены, что у вас еще будет такой шанс?

Вы задумывались, почему зачастую у одного-единственного события, произошедшего сотни лет назад, существуют разные версии? Противоречащие интерпретации одного и того же случая появляются, когда изучают исторические перипетии.

В этом особенность истории. Большинство людей не замечает огромную разницу между понятиями «история» и «прошлое».

Если говорить коротко, прошлое – это то, что произошло когда-то на самом деле. А история – то, что было кем-то написано.

Различие этих понятий объясняет множество толкований одного и того же события в учебниках и интернете. Этим же объясняется, почему небольшие элементы истории часто игнорируются или вырезаются из окончательной версии при пересказе или переписывании события. Но эти крошечные детали способны изменить для школьников и общества суть ситуаций, которые действительно происходили в прошлом. Классическим примером может стать история о том, как Наполеон выиграл битву при Ватерлоо.

Секундочку, – замешкаетесь вы. – Я думал, что Наполеона разгромили при Ватерлоо.

О да, вы совершенно правы. Наполеон Бонапарт действительно потерпел сокрушительный провал в тот день, но только после победы. Смотрите, как все было.

В феврале 1815 года Наполеон сбежал с острова Эльба. Там он отбывал ссылку по приказу коалиции стран, победивших Францию годом ранее. Так начался период под названием «Сто дней». В это время в европейских столицах не было ни одного человека, который мог бы чувствовать себя спокойно и расслабленно. Все боялись скорого возвращения Наполеона. Опасения подтвердились, когда вновь провозглашенный французский император достиг Парижа. И первым его шагом в столице государства было формирование армии для захвата всего континента.

Большая часть верных ему генералов уже была в могилах. Луи Дезе был убит в Маренго, Жан Ланн пал в Асперне. Немногие оставшиеся переметнулись на сторону противника. Однако Наполеона ничто из этого не волновало. Он верил, что способен командовать армией самостоятельно. Он был гением военного искусства. Об этом ему твердили все без исключения.

Через несколько месяцев кампании оказалось, что Наполеон не обманывался насчет себя. Но лишь до 18 июня, когда ситуация императора приняла поистине драматический оборот.

Тем утром, чуть только показалось солнце, Наполеон уже завтракал с генералами на территории фермы Россом. Здесь находился временный штаб императора. В командующем составе выразили волнения по поводу сильной позиции противника. Веллингтон расположился на горе Сент-Джон.

В ответ император лишь усмехнулся.

– Неважно, где Веллингтон решит затеять битву. У нас нет ни единого шанса потерпеть поражение!

На пуленепробиваемую уверенность в успехе у Наполеона были причины. Под его командованием – 72 тысячи бойцов и 246 пушек против 67 тысяч солдат и 156 орудий под руководством Веллингтона.

Наполеон оседлал маленькую лошадь и двинулся в путь. На нем был серый плащ и темно-фиолетовый шелковый жилет. Белые брюки были натянуты поверх сапог, уровень которых был чуть выше колен. Перед тем как направить войска в бой, император обернулся к своему заместителю, маршалу Мишелю Нею, и произнес: «Если мои приказы будут верно исполнены, засыпать мы будем уже в Брюсселе».

Весь день он отправлял пехоту в бой с силами Веллингтона. Отряд за отрядом. К концу второй половины дня Ней и его многочисленная кавалерия уже была готова завершить баталию. Пять тысяч сильнейших, эффективнейших и самых опытных бойцов Наполеона. Когда лучшие лошади Европы топтались на месте в нервном ожидании, солнце переливалось бликами в пяти тысячах мечей. Вымпелы на кончиках пяти тысяч копий развевались на ветру. Именно такой император увидел свою кавалерию в последний раз.

Он знал, что один мощный удар заставит врагов расстаться со своими орудиями. А затем он раздавит их. Да, это должно будет сработать. Грамотно проведенная кавалерийская атака стала бы разрушительной. И все, что осталось бы сделать Наполеону, – отбросить бойцов Веллингтона от их пушек. Это позволило бы ему не проводить разделение своих дивизий, а, наоборот, нанести удар единым широким фронтом.

Французы выдвинулись в 16:03. Всадники императора при поддержке артиллерии оказались в самом эпицентре боевых действий. Кавалерия резвой рысью поскакала к огромным британским батареям. Противники практически сразу открыли огонь, выстрелив по врагу тысячами круглых свинцовых шариков.

Ней вытащил из ножен свою саблю и выставил ее вперед, тем самым дав коннице сигнал «В атаку!». Без капли сомнения пять тысяч лошадей пустились галопом, заставив землю трястись от топота копыт. И с криком «Виват императору!» бойцы во весь опор неслись навстречу врагу.

На другой стороне полковник Корнелиус Фрейзер, командир батальона Веллингтона, наблюдал, как его самый страшный ночной кошмар становится явью. Волна из пыли и стали на всех парах приближалась к его позиции.

«Они же нас растопчут!» – думал он.

Солдаты Наполеона двигались в два ряда, колено к колену, и хоть они шли прямиком под смертельный огонь его батальона, как много отрядов способны были одолеть его стрелки?

Мелкая картечь пушек Веллингтона разносила в щепки кости воинов и выворачивала наизнанку скакунов. Всадники падали один за другим, но пресечь штурм не получилось. Затем под ревущий звук горна пять тысяч наконечников копий взлетели над головами лошадей и образовали таран из заостренного железа.

Следующий залп из пушек противника разорвал в клочья некоторое количество бойцов. Каждое орудие, каждая батарея, находившаяся на холме, палила без всякой пощады. Однако ничему и никому не удалось остановить наступление французской кавалерии.

Артиллеристам удалось ослабить еще один отряд при помощи картечи. И всадники, и лошади повалились друг на друга. Менее чем через пять минут маршал Ней вышел вперед и наблюдал, как группы противника оставляют позиции и бросают свои орудия. Бойцы продолжали битву и оттесняли оппонентов до тех пор, пока французская пехота не захватила каждую пушку врага.