Моральные домогательства. Скрытое насилие в повседневности - Мари-Франс Иригуайан Страница 19

Хозяин — вечно недовольный тиран. Все должны были беспрекословно повиноваться ему. Если сотрудники были недостаточно усердны, он начинал кричать. Способа защитить себя не было: «Если ты недоволен, ты свободен!» Подобные словесные нападки парализовывали Еву. Каждый раз она чувствовала себя дурно и вынуждена была принимать желудочные и успокоительные средства. Почувствовав сильное истощение, она попыталась восстановить силы, стараясь побольше слать в выходные, но ее сон был беспокойным и почти не помогал.

После одного из очень напряженных в профессиональном плане периодов у нее стали все чаще случаться приступы беспочвенной тревоги, она плакала по пустякам, мало спала, плохо ела. Ее врач выписал ей больничный по причине депрессии. После двух месяцев отдыха она почувствовала себя в состоянии возобновить работу. Когда Ева вернулась к работе, коллеги, которые сомневались в ее болезни, встретили ее прохладно. Она не нашла на месте ни своего письменного стола, ни своего компьютера. Ева попала в атмосферу террора: несправедливые упреки, громкие обвинения, унизительные по сравнению с уровнем ее знаний задания, систематическая критика выполненной работы.

Она не осмеливалась ничего возразить и уходила в туалет, чтобы поплакать. К вечеру снова чувствовала себя истощенной. По утрам, как только приступала к работе, ощущала себя виноватой, даже если не совершила никакой ошибки, потому что все работники предприятия, казалось, специально следили за ней и ждали ее промахов.

Ева описывает свою работу как завод по производству стрессовых ситуаций. Все ее коллеги жалуются на психосоматические симптомы: головную, боль, боли в спине, колиты, экзему, но, как испуганные мальчишки, не отваживаются сказать об этом непосредственно хозяину, который в любом случае ничего не изменит.

Через шесть месяцев после болезни Ева получила письменный вызов на предварительную беседу по поводу увольнения. Это произошло как раз после ее однодневного отсутствия из-за плохого самочувствия во время выставки. Письмо послужило толчком к ее действиям. Впервые в жизни она была в ярости, осознала несправедливость и лицемерие хозяина и твердо решила, что просто так этого не оставит. Несмотря на чувство вины («Я спрашивала себя, в какой мере я могла это спровоцировать»), она решила действовать.

Посоветовавшись с консультантом по вопросам труда, который работал в другой организации, она пошла на встречу вместе с ним. Официально предъявленным мотивом увольнения стала потеря доверия в связи с тем, что она часто не являлась на работу без предупреждения. Консультант указал, что в последний раз Ева отсутствовала во время выставки в выходной день, а с хозяином невозможно было связаться. Никакие обвинения, выдвигаемые хозяином, не представляли серьезного мотива для увольнения. Он сказал, что подумает над этим, а уведомление об увольнении он всегда успеет отправить.

Чтобы защита была эффективной, нужно быть уверенным в своих правах. Ева узнала о своих правах. Она узнала также, каких ошибок ей следует избегать. Если бы она пошла на встречу одна, хозяин запугал бы ее, как всегда, после чего снисходительно дал бы ей «последний шанс».

Ева ждала уведомления об увольнении, которое, однако, не приходило. Она продолжала выполнять свою работу с некоторым удовольствием, но стрессовая обстановка настолько влияла на нее, что у нее началась бессонница; она чувствовала себя измученной. С момента встречи с хозяином ее положение стало еще менее комфортным. Каждый день она получала факсы с мелкой критикой. Ее коллеги говорили ей: «Тебе не следовало этого делать, ты разожгла его гнев!» Она должна была оправдываться за все и предусмотрительно делать ксерокопии всей важной корреспонденции. Ей нужно было следить за тем, чтобы не допустить ошибки и не совершить промаха. В обеденный перерыв она уносила особой свои записи, несмотря на шутки коллег по поводу ее паранойи: «Ты, как школьница, идешь обедать с портфелем!» Некоторые из них швыряли ей досье на письменный стол, не говоря ни слова. Если она возмущалась, ей отвечали: «У тебя проблемы?» Ева старалась быть незаметной, чтобы не вызывать насмешек. Шеф избегал ее и давал ей указания в письменном виде.

Месяц спустя он возобновил процедуру увольнения, потому что, как он сказал, отношение Евы к работе не изменилось. На этот раз, так как было ясно, что у него нет других мотивов, кроме того, что он ее не переносит, консультант потребовал для нее увольнения по собственному желанию. Боясь, как бы Ева не обратилась в третейский суд по решению производственных конфликтов, хозяин подписал соглашение.

После своего ухода Ева узнала, что пятеро ее коллег, трое из которых занимают руководящие должности, тоже собираются увольняться. Впоследствии один уволился, потому что нашел работу лучше, а четверо других уволились без какой-либо выгоды для себя.

Извращенные манипуляции

Когда извращенный человек становится частью коллектива, он стремится собрать вокруг себя наиболее послушных его членов, соблазняя их различными выгодами. Если кто-либо не позволяет себя завербовать, коллектив его отвергает, и человек становится «козлом отпущения». Так между членами коллектива создается социальная связь, которая заключается в совместной критике изолированного человека, с использованием для этого сплетен и пересудов. В таком случае коллектив подпадает под влияние извращенного человека, подыгрывая его цинизму и отсутствию уважения к людям. При этом люди не изменяют своим моральным принципам, но, находясь в зависимости от человека, не испытывающего никаких угрызений совести, теряют способность мыслить здраво.

Стэнли Милгрэм, американский психосоциолог, с 1950 по 1963 год изучал феномен повиновения власти ^[10]. Его метод заключается в следующем: «Человек приходит в психологическую лабораторию, где его просят совершить ряд поступков, которые постепенно вызывают у него чувство стыда. Цель метода — определить конкретный предел, до которого человек будет следовать инструкциям экспериментатора, когда он откажется выполнять четкие инструкции». В заключение автор приходит к мысли, что «обычные люди, лишенные всякой враждебности, могут, просто выполняя данное им задание, стать участниками страшного разрушительного процесса». Этот вывод делает и Кристоф Дежур ^[11], который говорит о социальной банализации зла. Действительно, есть люди, нуждающиеся в высшей власти, чтобы достичь некоторого психологического равновесия. Извращенные люди используют чужую покорность для извлечения выгоды и с помощью этой покорности причиняют страдания другим людям.

Цель извращенного человека — приход к власти и ее сохранение любыми средствами или же маскировка собственной некомпетентности. Для этого ему необходимо избавиться от того, кто мог бы явиться препятствием для его возвышения или слишком ясно видел бы способы, с помощью которых оно достигается. При этом недостаточно только напасть на слабого, как это бывает в случаях злоупотребления властью, но необходимо выявить или даже искусственно создать те слабые места, которые помешают защищаться и другому.