Средство от депрессии - Андрей Курпатов

Мы начинаем очень серьезный разговор… Как явствует изназвания книги, речь пойдет о депрессии. И хотя я на продолжении всего текстабуду, как и обычно, всячески шутить и веселиться (в своей, впрочем, весьмаспецифической манере), предмет этого изложения отнюдь не потешный. Что такоедепрессия, по-настоящему понимает лишь тот, кто знает о ней не понаслышке. Ибез толку объяснять счастливчику, никогда не пившему из этой чаши, каков вкусзаключенного в ней напитка. А те, кто знает, почем этот пуд соли, просто обязанобладать хорошим чувством юмора (точнее — иронии и самоиронии), ведь без негосправиться с депрессией практически невозможно.

Выражаясь формальным научным языком, депрессия — этосниженное настроение. Но сниженное настроение сниженному настроению рознь.Всякий из нас за свою жизнь неоднократно расстраивался, впадал в тоску и клялсвою судьбинушку на чем свет стоит, но не всякому известно, что такое настоящаядепрессия. Когда ты просто расстраиваешься, то где-то внутри себя ты хорошознаешь: это временно, это не навсегда, «просто не повезло», это ни к чему необязывающая неудача. В депрессии же все иначе, здесь не «расстройство», здеськакая-то расстроенность, кажется, что тебя взяли и разладили, как староепианино. Это не банальное невезение, это чувство безысходности.

То, что обычным человеком воспринимается позитивно, то, чтоего радует, то, что вселяет в него уверенность и надежду, на депрессивногобольного действует прямо противоположным образом. Весь мир перекрашивается длянего в черные тона. Уинстон Черчилль, страдавший эпизодами тяжелой депрессии,называл их «черным псом, только и ждущим, чтобы показать свой оскал». ЭрнестХемингуэй, депрессия которого завершилась самоубийством, говорил — «это моичерножопые дни». А в песне «Роллинг Стоунз» звучат слова, отражающие восприятиежизни депрессивным больным: «Я вижу красную дверь и хочу перекрасить ее вчерный цвет».

Наконец, выдающийся американский политик, великий президентСША — Авраам Линкольн, мучимый депрессией, говорил страшные слова, в которыхчувствуется роковая обреченность: «Я сегодня самый убогий человек из всехживущих. Если бы мои чувства равномерно распределить по всему человеческомуроду, на земле не нашлось бы ни одной улыбки. Буду ли когда-нибудь чувствоватьсебя лучше? Не знаю». И поверьте мне, что эта фраза была написана отнюдь не длякрасного словца. Таково реальное, неподдельное и не наигранное самоощущениечеловека, погруженного во мрак депрессии.

Стоит ли останавливаться на том, что никого из этих людейнельзя причислить к «слабохарактерным» типам? А нужно ли уточнять: если дажетакие, без всякого преувеличения, сильные и легендарные личности оказывалисьпод гнетом депрессии и сдавались ей, то враг, о котором мы ведем речь, —противник серьезный и по-настоящему страшный? И, наконец, надо ли теперьобъяснять, что в случае депрессии мы имеем не просто сниженное настроение, апатологию, болезнь настроения. Догадываюсь, что эта формулировка звучитсложновато, но попытайтесь это понять: депрессия — это не просто сниженноенастроение, а такое состояние человека, его мозга и психики, при котором самоего настроение оказывается больным.

И поэтому ошибочно объяснять свою депрессию «неприятностями»(внешними причинами): мол, у меня все плохо, и поэтому мне плохо. Здесь дело вдругом: неприятности, возможно, действительно нарушили нормальную работу нашегомозга и нашей психики, и именно поэтому, а не из-за самих неприятностей, мычувствуем это свое «плохо».

Само по себе наше настроение (не больное, а нормальное) —это, по большому счету, просто реакция человека на внешние события иобстоятельства; это способ, которым наш организм сообщает нам о том, в какойжизненной ситуации мы находимся. Если мы испытываем положительные эмоции —значит, все у нас нормально, а внешние обстоятельства в полной мере отвечаютнашим потребностям. Если же у нас эмоции отрицательные, то значит, всенаоборот: наши потребности не получили желанного удовлетворения.

Вот, собственно, ради этого и дал нам Господь нашенастроение: чтобы мы были в курсе — надо нам что-либо предпринимать длявыживания или не надо. И потому обычное расстройство и разочарование чуждыбезысходности, напротив, они нас подталкивают на поиски выхода. А вот вдепрессии все иначе: здесь именно безысходность, безвыходность, безнадега. Онанас не только не мобилизует, она нас парализует. Так что, хоть сниженноенастроение и является основным симптомом депрессии на самом деле, это отнюдь непростое снижение настроения.

Такова, в общих чертах, вся разница между простым «снижениемнастроения» и депрессией. Одна и та же мысль, одно и то же событие, одни и теже обстоятельства — у опечаленного рождают надежду, а у человека, страдающегодепрессией, напротив, — чувство тоски и безысходности. И подходить кчеловеку, страдающему депрессией, с той же мерой, с которой мы подходим красстроенному и опечаленному субъекту, неправильно. Человек, страдающийдепрессией, живет в другом мире, в другом измерении, на его планете нет ниверы, ни надежды, ни любви. И если сказанное выше относится к нам, то до техпор, пока мы не избавимся от депрессии, мы не будем верить в то, что эта жизньимеет хоть какой-либо смысл, в нас не будет надежды, что мы когда-либо станемсчастливы, мы не будем чувствовать любви, будучи даже несказанно любимыми.