Смертельный выстрел - Томас Майн Рид Страница 49

В провинцию посылали священников, которые шли с крестом в руке, а за ними следовали солдаты с саблями наголо. В разных частях страны были основаны поселения-миссии, духовным центром, а также политической столицей которых стал Сан-Антонио-де-Бехар. Вокруг миссий собирали аборигенов, которых обращали в христианство. Помимо христианизации испанцами руководили и другие мотивы, имеющие мало общего с моралью или религией. Комфортное существование и накопление богатств – вот что по большей части влекло миссионеров в Техас, заставляя преодолеть страх за собственную жизнь в процессе так называемого «обращения» язычников.

Миссии строились на манер монастырей, многие с большим размахом: с просторными трапезными и кухнями им под стать; с уютными гостиными и спальнями, мощеными площадями и роскошными садами. За пределами основного здания, иногда примыкая к нему, стояли церковь, или «капилья», и «пресидио» – казарма для вооруженных защитников обители. Далее располагалась «ранчерия» – деревушка из жалких хижин, служащих домами для неофитов.

Почтенным отцам не стоило большого труда устроиться великолепным образом. Их новообращенные исполняли все работы во имя «святой веры», которую приняли, и из бескорыстной любви к ней. Когда они оканчивали постройку домов и церквей, их заставляли возделывать окрестные поля в продолжение всей своей жизни, но не в их пользу, а для обогащения тунеядцев-монахов, которые чаще всего оказывались людьми недобросовестными. Действительно, это была вернейшая система рабства, поддерживаемая религиозным фанатизмом, которая вместо того, чтобы просветить туземцев Америки, отнимала у них естественные добродетели, заменяя их ханжеством и суеверием в самых отвратительных формах.

Большинство американских писателей, рассказывающих об этих миссионерских учреждениях, имеют о них ошибочное представление. И что еще хуже, сеют это заблуждение по всему миру. Многие из этих авторов являются офицерами армии США, отправленными исследовать дикие территории, на которых основаны миссии. Получив воспитание в римско-католических семинариях, эти военные склонны сквозь пальцы смотреть на деяния «старых испанских падре», отсюда и их благоприятные свидетельства о системе.

Факты говорят об обратном, свидетельствуя о крепостничестве более суровом, чем в европейском Средневековье. Доказательство этому – сама судьба этой системы, которая развалилась задолго до того, как англосаксы вступили во владение территорией, где она некогда процветала. Миссии теперь в упадке, здания их разрушаются, а краснокожий, разъяренный попыткой поработить его под маской христианизации, вернулся к почитанию идолов и к первобытной жизни.

Несколько из таких миссий были основаны на красивой реке Сан-Саба, притоке техасского Колорадо. Одна из них долго процветала и имела в числе своих новообращенных большое количество индейцев из племен липан-апачей и команчей.

Наконец, тирания миссионеров, взимание десятины и беспрерывные работы, которых они требовали от обращенных, между тем как сами жили в роскоши, предаваясь излишествам, хотя и проповедовали другим воздержание, побудили неофитов к восстанию. Им помогли свободные индейцы, которые не хотели принимать христианства и кочевали в окрестных землях.

И вот однажды, когда охотники и солдаты ушли куда-то в экспедицию, свободные язычники, соединившись с недовольными неофитами, вошли в миссионерский дом, скрыв оружие под широкими бизоньими накидками, и по сигналу вождя напали на патеров и на тех из обращенных туземцев, которые остались верны последним. Восставшие поражали томагавками и скальпировали всех попадавшихся под руку.

Естественно, женщины и дети подверглись той же участи.

Одному из монахов удалось уйти при начале побоища: это был человек известный в то время в Техасе. Он спустился по долине, следуя по правому берегу Сан-Сабы, до ее впадения в Колорадо. К несчастью, было время половодья, и течение неслось так быстро, что ни для человека, ни для лошади не представлялось ни малейшей возможности переправиться.

Монах остановился на берегу и посмотрел на другую сторону; сзади, к его ужасу, раздавался военный клич команчей, пустившихся за ним в погоню.

Монах считал себя погибшим, но в это мгновение как будто бы десница Божья распростерлась над ним, чтобы его защитить.

Итак, испанский миссионер стоял на берегу реки, с отчаянием устремив глаза на быстрый, глубокий поток, через который нельзя было переправиться, не рискуя утонуть. Но в этот критический момент вдруг воды разделились и оставили сухой проход по дну. То было чудо, ни более удивительное, ни более апокрифичное, чем те, что будто бы случаются в наши дни во Франции, Испании или Италии. Единственная особенность чуда техасского заключалась в том, что оно с полным пренебрежением авторского права было украдено из Ветхого Завета – имеется в виду эпизод с переходом Моисея и народа израильского через Красное море.

Подобрав полы своей рясы, испанский монах спустился на дно; ему удалось перейти на другую сторону, не замочив даже сандалий.

Когда прискакали команчи, река снова сомкнулась. На другой день индейцев нашли на берегу; они все были мертвы и лежали на земле головами в одну сторону, как деревья, опрокинутые бурей.

Вот почему испанцы назвали реку Бразос-де-Диос – «Рука Бога». Такую легенду придумали пасторы, чтобы устрашить непокорных неофитов и заставить их возвратиться в христианство, а собственно говоря – в невольничество.

Но легенда не принесла пользы, потому что с того дня Сан-Сабская миссия так и осталась стоять в развалинах.

К этому-то пустынному месту, впрочем, расположенной в очень плодородной, живописной и удобной для колонии равнине, полковник Армстронг решил вести своих переселенцев.

Его будущий зять купил огромное пространство земли вокруг покинутой миссии, здания которой еще уцелели и требовали только небольшой починки, чтобы служить сходным жилищем.

Здесь больше века тому назад обосновались монахи, открыто держа в одной руке крест, а в другой, за спиной, кинжал.

Новое нашествие приближалось к тому же месту – нашествие топора и ружья, которые хотя и не выставлялись напоказ, но и не прятались коварно под рясой.