Друид - Клауде Куени Страница 38

— Корисиос! — выкрикнул кто-то мое имя. Один из расположившихся на ложах римлян резко вскочил на ноги, и я тут же понял, что уже слышал это отвратительное кряхтенье и тяжелое дыхание. Ко мне подошел Пизо, шпион Луция, собиравший для него информацию и преследовавший его должников. Провокатор, негодяй и лжец. Пизо тут же объявил во всеуслышание, что я друид гельветов, который свободно говорит и пишет на всех языках народов Средиземноморья. Я хотел было возразить и сказать, что он несколько преувеличивает, но в то же мгновенье передумал, не желая показаться невежливым. Однако я все же посчитал уместным поправить римлянина и сообщить, какое племя я считаю родным.

— Я из племени кельтских рауриков, — объяснил я. — Мы живем там, где Ренус изгибается и отделяет земли кельтов от земель, принадлежащих тому народу, который вы называете германцами.

Один из купцов, нос которого больше напоминал не часть человеческого тела, а причудливо изогнутый корень дерева, ответил на мое замечание, что он, дескать, не видит никакой разницы: варвары они и есть варвары. Римляне, сидевшие вокруг него и за его спиной, расплылись в улыбках и захлопали в ладоши в знак одобрения. Махес Тициан, улыбаясь, возразил, что, на его взгляд, несколько опрометчиво называть варваром молодого человека, владеющего такими обширными познаниями, как я. Я легким кивком поблагодарил его за поддержку. Затем Махес протянул мне бронзовый амулет, на котором был выгравирован глаз.

— Он принесет тебе удачу, — сказал сирийский купец. — Этот талисман отгоняет злых духов.

— Но ведь это не кельтский глаз, — тихо возразил я. — Поэтому он вряд ли сможет принести мне счастье.

Купцы, собравшиеся в шатре Нигера Фабия, громко рассмеялись.

— Всем известно, что амулеты из Иудеи приносят одни несчастья! Ты оказался достаточно проницательным, чтобы понять это, друид! — воскликнул один из римлян, когда смех немного стих. Купцы уже выпили довольно много красного вина, на которое хозяин явно не скупился, поэтому находились в приподнятом настроении и отвечали оглушительным хохотом на любое хоть сколько-нибудь остроумное замечание.

Махес молчал. Похоже, он чувствовал себя оскорбленным.

— Barba non facit philosophum, — попытался пошутить Пизо. Это означало примерно следующее: «Не всяк тот философ, у кого выросла борода».

Ко мне подошел раб и протянул кубок с вином.

— Кекубер из Кампаньи! — заявил Сильван с видом знатока и неприятно ухмыльнулся. При этом римский офицер заговорщически подмигнул мне. Я еще ни разу в жизни не пил произведенный в Кампанье кекубер. Это было крепкое вино, с ярко выраженным приятным фруктовым привкусом. Стоявший за моей спиной раб открыл еще одну амфору и налил вино в бронзовый кувшин, процеживая красную жидкость через несколько слоев льняной ткани. Кувшин был настолько велик, что его поддерживал второй раб, помогавший первому. Затем в процеженное вино добавили воду и тщательно перемешали. Нигер Фабий оказался очень гостеприимным хозяином. Через некоторое время на стол подали свиное мясо, которое рабы тут же разрезали на небольшие кусочки. Купец, принимавший гостей, прекрасно знал все обычаи римлян. В качестве гарнира к мясу подали отваренные до мягкого состояния зерна желтого цвета.

— Это орица, — сказал Нигер Фабий. — На самом деле эти зерна белые, по мы варим их с шафраном. Поэтому они приобретают пикантный привкус и становятся желтоватыми.

— Ты что, хочешь отравить нас? — возмутился опьяненный вином Сильван и с недоверием понюхал поданное ему блюдо с рисом.

Услышав слова офицера, Пизо оглушительно рассмеялся, показывая тем самым, что он знаком с обычаями многих народов и объездил почти весь мир.

— Римские офицеры, которые служат на востоке, с удовольствием едят это блюдо. Более того, они утверждают, что оно помогает больным быстрее встать на ноги.

— Если это в самом деле так, то Цезарь наверняка будет покупать у тебя эти зерна в невероятных количествах, — ухмыльнулся Сильван, на что римские купцы вновь рассмеялись.

— Конечно, если цена будет разумной, — вставил торговец с уродливым носом. — Но я-то прекрасно знаю арабов! Все вы кровопийцы!

— Опять же! — прокряхтел Пизо, подняв указательный палец правой руки. — Подними цену в десять раз, и Цезарь будет охотно приобретать у тебя все что угодно, став самым благодарным покупателем. Он привык покупать только то, что другие не могут себе позволить!

Все собравшиеся вновь рассмеялись. Тем временем рабы начали разливать соус в большие плоские тарелки гостей. По горящему взгляду Нигера Фабия, который внимательно следил за реакцией каждого гостя, я понял, что это было особенное кушанье. В самом деле, блюдо оказалось просто великолепным: винный соус с маринованным луком, чесноком, корицей, перцем и лавровым листом. Я улыбнулся хозяину, с уважением взглянув на него. Другие гости, ощутив этот божественный вкус на своих языках, закатывали глаза и стонали от удовольствия. В те мгновения они напоминали мне быков, которым не терпелось побыстрее спариться с коровами. Можно было подумать, что начался брачный период, а меня окружало целое стадо животных.

Но Нигер Фабий был не только щедрым гостеприимным хозяином, но и ловким коммерсантом. Он кивком головы велел рабам налить еще вина, а затем поднял над своей головой красное боевое знамя из чистого шелка. Это был отличительный знак манипулы, боевой единицы римской армии. Знамя состояло из копья, лаврового венка, закрепленного в самом верху, и прикрепленной на небольшом расстоянии от него поперечины, на которой висело кроваво-красное прямоугольное полотнище. Его украшал вышитый золотом бык и надпись «LEG X». Наверное, десятый легион был основан именно под знаком Тельца, и поэтому находился под особой защитой Юпитера, в жертву которому римляне приносили быков. Нижний край прямоугольного знамени украшала лента с бахромой, а на обоих концах поперечины висели кожаные ремни с бронзовыми украшениями. Гости буквально потеряли дар речи от неожиданности. Все они с почтением и даже благоговением смотрели на это роскошное знамя десятого легиона, которое держал в руках купец из Сирии.

Сильван встал со своего места и с видом знатока проверил крепление поперечины. Затем он ощупал шелк и с удивлением взглянул на Нигера Фабия.

— Да, ты не ошибся, — прошептал торговец. — Знамя из самого настоящего шелка. В безоблачную погоду, когда ярко светит солнце, его будет видно издалека. Поверь, оно нагоняет страх на врагов, потому что, глядя на него с определенного расстояния, они будут думать, будто на землю упало само светило и катится прямиком к ним, чтобы уничтожить их своим жаром.

По лицу Сильвана было видно, что он смущен и озадачен. Он смотрел на Нигера Фабия таким взглядом, словно тот был представителем какой-то высшей цивилизации.

— Цезарь заплатит тебе за него целое состояние, — сказал один из тех римских купцов, которые до сих пор не вступали в разговор. Его звали Фуфий Цита, он зарабатывал себе на хлеб, следуя за римскими легионами и снабжая их зерном. Цита произвел на меня впечатление спокойного и достойного человека. Едва войдя в шатер, я сразу заметил, что он лишь сдержанно улыбался, когда другие смеялись, надрывая животы.