Западня - Пьер Алексис Понсон дю Террайль Страница 13

– Что это значит? – спросил Танкред.

– Все очень просто, – сказал Кастерак.

– Как это «просто»?

– В наше отсутствие кто-то из друзей сыграл злую шутку, принес сюда этих мерзких птиц и выпустил их в обеденном зале. Поначалу совы, напуганные светом, вели себя спокойно.

Танкред с сомнением покачал головой.

– Затем, услышав наш монотонный разговор, от которого, как вы знаете, все певчие птицы тут же оживляются, стали издавать своеобразные крики, – продолжал Кастерак. – Мы же, пребывая в состоянии духа, навеянном разговором о привидениях и ворах, приняли их за стоны.

– А свечи?

– Это и того проще. Совы, подобно всем остальным птицам, полетели на свет, опустились на стол и своими мощными крыльями потушили свет.

– Не очень-то я верю этому вашему объяснению, господин де Кастерак.

– Почему?

– Боже мой! Да потому, сударь, что опасаюсь совершенно другого.

– Это совы оставили в моей тарелке письмо? – спросил Мэн-Арди.

– Письмо? – переспросил Бюдо.

– Да, письмо, адресованное мне и написанное самой изящной в мире рукой.

– Эге, дело принимает более серьезный оборот.

– Если, конечно же, это не мадам продолжает свои шутки после костюмированного бала, о чем я только что говорил…

– Я! Я! – воскликнула Кадишон. – Неужели вы не видите, что происходящее напугало меня намного больше, чем вас? Я вижу в этом руку человека, внушающего мне страх.

– Впрочем, мой дорогой Танкред, давайте лучше читать, – сказал Кастерак.

Тот сломал печать и вслух прочел следующее:

«Господин Танкред де Мэн-Арди напрасно не верит в привидения. Только что у него была возможность убедиться – они могут заявлять о себе, когда посчитают необходимым. Если бы господин де Мэн-Арди вознамерился сегодня же отправиться к Совиной башне, те же самые привидения получили бы неподдельное удовольствие оказать ему достойный прием и устроить в честь такого гостя дьявольский праздник».

– Подписи нет, – добавил Танкред.

– Полно вам, над нами просто кто-то подшутил.

– Наверное, какой-нибудь слуга, услышав, о чем мы здесь говорим, решил позабавиться…

– Вы заблуждаетесь, – резко оборвала его Бланш Гранкер. – Это письмо прислала банда Андюса. Они не только посмеялись над нами, но и бросили вызов.

– Вызов! – гордо вскинул голову Танкред.

– Неужели вы сами не видите?

– Вызов! Мне, нам? В таком случае я отправляюсь к Совиной башне.

– Ах-ах-ах! – заметил Мальбесан. – И вы еще обвиняете меня, что я слишком пылок и поддаюсь первому порыву.

– Танкред, прошу вас, давайте успокоимся, насколько это возможно, – сказал Кастерак. – Сколько в доме слуг?

– Трое.

– Кто они?

– Мой камердинер, кухарка и девушка, которая ей помогает.

– Их нужно позвать сюда.

– Хорошо.

Перед этим Танкред, не желая заставлять слуг ждать, велел им накрыть стол и сказал, что за ужином молодые люди справятся сами.

После чего посоветовал ложиться спать и не удивляться, если до их слуха будут доноситься голоса тех, кто соберется за столом.

Поэтому он подошел к веревочке колокольчика, дернул за нее, и по дому тут же покатилась громкая трель.

Но напрасно он трезвонил, на его зов так никто и не явился.

– Этот негодник Батистен, должно быть, спит беспробудным сном.

Танкред вновь дернул за веревочку – и вновь без успеха.

– Даже если бы Батист спал без задних ног и был глухой, как тетеря, после того шума, который вы наделали, он бы обязательно проснулся.

– Что вы хотите этим сказать?

– Если он не просыпается, значит, его нет.

– Как это?

– Но, дорогой мой, это же ясно, как день.

– Надо проверить.

Мэн-Арди поднялся и направился к двери.

– Танкред, – обратился к нему Кастерак, – не ходите один, после всего произошедшего нам лучше пойти вдвоем.

И двое молодых людей проворно поднялись в спальню Батистена.

Постель даже не была разобрана.

– Ну, что я вам говорил? – сказал Кастерак.

– И что вы об этом думаете?

– Полагаю, ваш камердинер сказал себе: «Господин отправился на бал-маскарад, вернется поздно, и я ему не понадоблюсь. Он велел мне ложиться спать, но какое ему дело до того, сплю я или нет! Мне тоже хочется поразвлечься. Если вернусь до рассвета, господин ничего даже не заметит».

– Очень даже возможно, – сказал Танкред. – Беда лишь в том, что я премилым образом вышвырну его за дверь.

– И правильно сделаете.

– А теперь давайте наведаемся к кухарке, – продолжал Мэн-Арди.

– Неужели вы намереваетесь вломиться в невинную обитель, в которой она скрывает свои дородные прелести?

– Не терзаясь ни опасениями, ни угрызениями совести, – ответил Танкред.

С этими словами молодой человек открыл дверь комнаты кухарки.

– Урсула, – позвал он, переступая порог.

Но даже не закончил фразу – в этом не было смысла. Урсулы, как и камердинера, не было.

– Вот так! – воскликнул Кастерак. – Сначала один, теперь вторая.

– Я не могу прийти в себя от удивления, – сказал Танкред. – Эта женщина очень набожна и безропотна. Чтобы куда-нибудь уйти, она всегда спрашивает у меня разрешения. Мне трудно представить, что…

– Ей подал дурной пример камердинер.

– Ну да! – воскликнул Танкред. – Но ее постель разобрана.

– Не более чем умелая мера предосторожности.

– Более того, она даже теплая. Урсула лежала в ней еще двадцать минут назад.

– Верно! – ответил Кастерак, обретая былую серьезность.

– Не знаю почему, но у меня на душе тревожно, – промолвил Танкред. – Теперь давайте заглянем в комнату Маринетты.

Танкред, а за ним и Кастерак поднялись еще одним этажом выше. Но, оказавшись на лестничной площадке, Мэн-Арди застыл, как вкопанный.

– Что там?

– Дверь спальни Маринетты открыта.

– Боже праведный!

И они поспешно вбежали в комнату.

– Здесь постель тоже разобрана.

– И теплая, – поддержал его Гонтран.

– Но простынь и одеяло смяты.

– Да, как будто… Послушайте, мой дорогой, все ваши слуги отправились провести вечер с друзьями. Ничего другого просто быть не может. Правда, тем самым они оставили ваш дом без присмотра.