Ураган. Книга 2. Бегство из рая - Джеймс Клавелл Страница 12

Обход показал, что база в полном порядке.

– Давай пройдемся, Том, – предложил Старк. – Когда ты возвращаешься в Тегеран?

– Как насчет прямо сейчас?

– Торопишься, а?

– Да. Я знаю, что Шахразада была на этом марше женщин, хотя и сказал ей, чтобы она туда не ходила. Ну и потом все остальное.

Вчера вечером Лочарт рассказал Старку о ее отце и все по поводу сбитого НВС. Старк был в шоке, до сих пор еще не пришел в себя и вновь благословил свою удачу за то, что ничего не знал об этом, когда Хусейн и его «зеленые повязки» забрали его на допрос.

– Мак сейчас уже, наверное, разыскал Шахразаду. Он позаботится о том, чтобы с ней ничего не случилось.

Когда Лочарт прибыл, они связались с Мак-Ивером по высокочастотной связи, которая в кои-то веки работала хорошо, и попросили его позаботиться о ее безопасности. Через несколько минут опять будет их ежедневный сеанс связи с управлением компании в Тегеране, единственный, который им был разрешен. «В отношении вас введены ограничения, но только пока все не вернется в норму, после чего вы сможете пользоваться рацией сколько захотите. Сейчас это может произойти в любой день», – сказал майор Чангиз, начальник базы. И хотя их разговоры прослушивались с главной вышки на базе ВВС, эти сеансы помогали им не сойти с ума и придавали их жизни некое подобие нормальности.

– После того как в воскресенье «Загрос-3» переберется сюда окончательно со всем оборудованием и всеми людьми, почему тебе не взять двести шестой в понедельник, прямо с утра? Я договорюсь с Маком, – сказал Старк.

– Спасибо, это было бы классно. – Теперь, когда его собственная база закрылась, Лочарт формально находился в подчинении у Старка.

– А ты не подумывал, чтобы вообще убраться отсюда, к чертям, полететь на двести двенадцатом вместо Скота? Когда он выберется сюда с «Загроса», я думаю, с ним все должно быть в порядке. Или, еще лучше, улететь на нем вместе вам обоим? Я поговорю с Маком.

– Спасибо, но не надо. Шахразада не может оставить свою семью прямо сейчас.

Некоторое время они шли молча. Ночь быстро опускалась на базу, холодная, но ясная, воздух был пропитан тяжелым запахом бензина с огромного нефтеперерабатывающего завода неподалеку, который до сих пор был почти полностью закрыт и погружен в темноту, за исключением высоких труб с факелами сжигавшегося попутного газа. На базе уже появился свет в окнах большинства бунгало, в ангарах и на кухне – у них были собственные резервные генераторы на случай отключения электроэнергии на военной базе. Майор Чангиз заверил Старка, что теперь не существует никакой опасности саботажа на силовой установке базы.

– Революция полностью завершилась, капитан, имам взял власть в свои руки.

– А левые?

– Имам приказал уничтожить их, если только они не станут верны нашему Исламскому государству, – тяжело и зловеще сказал майор Чангиз. – Левых, курдов, бехаистов, чужеземцев – любых врагов. Имам знает, что делать.

Имам. Во время допроса в комитете Хусейна Старк наблюдал все то же самое. Почти как если бы Хомейни был полубогом, подумал он. Хусейн был главным судьей и обвинителем в комнате суда – части мечети, – заполненной враждебно настроенными людьми всех возрастов, все с зелеными повязками, пять судей – никого из посторонних.

– Что вам известно о побеге врагов ислама из Исфахана на вертолете?

– Ничего.

Тотчас же один из оставшихся судей – все они были молодыми людьми, грубыми и едва умевшими читать, – воскликнул:

– Он виновен в преступлениях против Бога и преступлениях против Ирана как эксплуататор на службе американских сатанистов! Виновен!

– Нет! – возразил Хусейн. – Это суд права, действующий по законам Корана. Он здесь, чтобы отвечать на вопросы, а не за преступления, пока еще нет. Он не обвиняется ни в каких преступлениях. Капитан, расскажите нам все, что вам известно об исфаханском преступлении.

Воздух в комнате был зловонным. Старк не видел вокруг ни одного дружелюбного лица, а ведь всем им было известно, кто он такой, все они знали о сражении с федаинами в Бендер-Дейлеме. Его страх стал тупой болью, которая пришла с пониманием, что здесь ему никто не поможет, что он в их власти.

Он набрал в грудь побольше воздуха и заговорил, тщательно подбирая слова.

– Именем Бога Всемилостивого, Милосерднейшего! – произнес он, начав так, как начиналась первая сура Корана, и по комнате пробежал удивленный шепоток. – Я ничего не знаю сам, ничего из этого не видел своими глазами и ни в чем из этого не участвовал. А был в Бендер-Дейлеме в это время. Насколько мне известно, ни один из моих людей не имеет к этому никакого отношения. Я знаю лишь то, что Затаки из Абадана сообщил мне, когда вернулся из Исфахана. Вот его слова в точности: «Мы слышали, что во вторник какие-то приспешники шаха, все офицеры, бежали на юг в вертолете, который пилотировал какой-то американец. Да проклянет Аллах всех сатанистов!» Вот все, что он сказал. Вот все, что я знаю.

– Ты сатанист! – торжествующе оборвал его один из судей. – Ты американец. Ты виновен.

– Я человек Книги, и я уже доказал, что я не сатанист. Если бы не я, многие из вас были бы мертвы.

– Если бы мы погибли на базе, то сейчас были бы в раю, – сердито отозвался один из «зеленых повязок» в дальнем углу комнаты. – Мы исполняли труд Божий. К тебе это не имело никакого отношения, неверный.

Крики согласия. Внезапно Старк издал рев ярости.

– Клянусь Богом и Пророком Бога! – вскричал он. – Я – человек Книги, и Пророк дал нам особые привилегии и защиту! – Теперь его трясло от гнева, страх исчез, он досыта наелся этим балаганным судом, их слепотой, тупостью, невежеством, фанатизмом. – В Коране говорится, чтобы люди Книги не преступали границ правды в своей вере, как и не следовали желаниям тех, кто уже свернул и заставил многих других свернуть с прямого пути. Я не преступил, – хрипло закончил он, сжимая пальцы в кулаки, – и пусть Аллах проклянет того, кто скажет иначе.

Они все как один уставились на него, пораженные, даже Хусейн.

Один из судей нарушил молчание:

– Ты… ты повторяешь наизусть слова Корана? Ты и по-арабски читаешь так же хорошо, как говоришь на фарси?

– Нет. Не читаю, но Ко…

– Значит, у тебя был учитель, мулла?

– Нет. Нет, я чи…

– Тогда ты колдун! – воскликнул еще кто-то. – Как еще ты можешь знать Коран, если у тебя не было учителя и ты не читаешь по-арабски, на священном языке Корана?

– Я прочел его на английском, моем родном языке.

Еще большее изумление и недоумение, пока не заговорил Хусейн:

– То, что он говорит, правда. Коран переведен на многие чужеземные языки.

Молодой иранец с лицом, изрытым оспой, близоруко щурясь, уставился на него сквозь очки с толстыми треснувшими линзами: