Рыцарский долг - Александр Трубников Страница 12

– Ты только погляди! – воскликнул Жак. – Кто бы мог подумать, что здесь, в скалах, места не беднее, чем в Палестине и Галилее!

– Это нагорье, – пояснил Сен-Жермен, – простирается от долины Иордана до Сирийской пустыни. Мы находимся в северной его части. Здесь много потухших вулканов, и их пепел еще в добиблейские времена щедро удобрил эту землю. Кроме того, здесь много воды. Все плато пересекают вади – ущелья, по дну которых текут реки и ручьи. Здесь еще до арабов ромеи держали цепь фортов, которые до прихода Саладина находились в руках у крестоносцев.

Волы, получив на коротком дневном привале изрядные порции зерна, оживились и до самого вечера весело трусили вперед, так что всадники смогли перейти на легкую рысь.

В сумерках, когда Сен-Жермен уж было собрался останавливать караван для ночной стоянки, посланный вперед разъезд вернулся с сообщением, что в двух десятках полетов стрелы от них находится большое селение.

– Ирбид, – кивнул головой проводник, – сирийский город, который вы, франки, называете Арабелла. До прихода франков здесь была деревня, а после захвата побережья сюда ушло много беженцев. Теперь, когда для мусульманских купцов и паломников дороги вдоль морского побережья закрыты, Ирбид стал пересечением путей между Сирией, Трансиорданией и Месопотамией. Местный эмир платит дань султану Дамаска, но имеет благоразумие не интересоваться тем, какому богу молятся останавливающиеся здесь купцы, и что они везут в верблюжьих вьюках и повозках.

В Арабелле не было большой крепости, как объяснил все тот же проводник, постоянные землетрясения делали любую фундаментальную постройку бессмысленной, она не простояла бы и двух лет. Поэтому укреплены здесь были лишь относительно скромный дом эмира да огромный, как во всех торговых городах, караван-сарай.

Мастер Григ, прихватив дорогую фландрскую кольчугу и мешочек серебра, в сопровождении двух сержантов отправился на поклон к правителю. Отсутствовал он долго, но вернулся довольно улыбаясь. Дамасский фирман в совокупности с полновесной пошлиной и редким подарком, в отличие от Капернаума, произвели здесь более чем благотворное воздействие. Караван-баши немедленно получил категоричный приказ разместить дорогих гостей как можно лучше и ублажать их до утра всеми возможными способами – от изысканных яств до лучших невольниц. Эмиру, редко принимающему знатных гостей, хотелось проявить настоящее гостеприимство и показать, что и здесь, в левантийском захолустье, они живут не хуже, чем в больших столичных городах.

Но уставшие путники, обрадовавшись тому, что наконец-то смогут выспаться, имея над головой крышу более надежную, чем звездное небо, предпочли отдых восточным увеселениям, и даже любвеобильный Робер, не пропускавший ни в Акре, ни в ее окрестностях ни одной юбки, и тот, пробурчав:

– Эх, как говорил покойный дядюшка, граф Гуго Де Ретель: «Всего вина не выпьешь, всех наложниц не переимеешь», – едва покончив с ужином, опустился на ароматное ложе из клевера и, даже не глянув в сторону трех девиц, исполняющих под звуки бубна, барабана и какой-то унылой дудки танец живота, сразу же закрыл глаза. Почти сразу же после этого тонкие стены глинобитной мазанки сотряс богатырский храп.

Первый отрезок пути был пройден. Теперь, когда между посланниками и их возможными преследователями лежало нагорье и заболоченная долина, Сен-Жермен решил дать рыцарям и сержантам более продолжительный отдых. Два дня, проведенные в Арабелле, прошли в дорожных хлопотах. Братья распрощались с проводником-галилеянином и, по совету эмира, наняли убеленного сединами бедуина с выражением лица столь же мрачным и неприступным, как и у его предшественника.

Кроме обычных дел, связанных с ремонтом упряжи и закупкой провианта, перед Сен-Жерменом стоял непростой вопрос – как поступить с обездвиженным флорентинцем. После долгих колебаний приор, который не желал попусту проливать кровь, но в то же время опасался за то, что посторонние могут поставить под угрозу их миссию, решил посоветоваться с остальными.

– Николо я предлагаю взять с собой, – безапелляционно заявил Робер. – Студент еще долго сам на ноги не встанет, а здесь его оставлять нельзя. Он человек неглупый – пообещает местным заправилам горы золота, да и отправит гонца с посланием к Фридриху. Не убивать же его, в самом деле? Пусть пока в обозе побудет.

Вскоре Арабелла скрылась среди скал, и дорога запетляла по нагорью на восток.

Места здесь были лихие, и предусмотрительный приор все время отправлял вперед усиленный дозор, который, находясь в двух-трех полетах стрелы от медленно двигающихся повозок, поднимался на возвышенности, чтобы не прозевать засаду.

Через несколько дней они добрались до маленькой арабской деревушки, стоящей у кромки серо-желтого песчаного моря. Здесь начиналась Большая Сирийская пустыня, которая, по словам проводника, тянулась отсюда почти до самого Багдада.