Фрайди. Бездна - Роберт Хайнлайн Страница 9

– Вроде бы это все, Босс. Дальше – групповое изнасилование, потом обычный допрос, потом – под наркотиками, потом – под пытками.

– Я сожалею об изнасиловании, Фрайди. Ты получишь надбавку и увидишь, что я намного увеличил ее, потому что, насколько я могу судить, обстоятельства были крайне унизительны.

– Да нет, ничего особенного. Меня трудно назвать девственницей, и я могу припомнить несколько светских раутов «по согласию», которые были почти столь же неприятны. За исключением одного парня. Лица я не видела, но я узнаю его. Он мне нужен, Босс! Он нужен мне так же, как дядя Джим, и даже больше, потому что я хочу немножко наказать его, прежде чем позволю умереть.

– Я могу лишь повторить то, что уже говорил раньше. Личные пристрастия и злоба – для нас это ошибка. Они порой мешают остаться в живых.

– Ради этого парня я готова рискнуть, Босс. Я не собираюсь платить ему той же монетой – им приказали изнасиловать меня, потому что кто-то руководствовался дурацкой теорией, будто это размягчает жертву перед допросом. Но этот подонок должен был принять ванну, сходить к дантисту и почистить зубы, прежде чем… Кроме того, ему следовало объяснить, что невежливо бить женщину, с которой ты только что совокуплялся. Я не знаю его в лицо, но знаю голос, запах, телосложение и знаю кличку. Рокс или Рокки…

– Джереми Рокфорд.

– Да? Вы его знаете? Где он?

– Когда-то знал, а недавно видел достаточно близко, чтобы опознать. Мир его праху.

– Правда? А, черт! Я надеюсь, он умер нелегко.

– Он умер нелегко. Фрайди, я не рассказал тебе сразу всего, что сам знаю…

– Вы никогда этого не делаете.

– Потому что хотел сначала выслушать тебя. Им удалось захватить ферму, потому что Джим Пруфит вырубил всю энергию перед самым нападением. Из-за этого те из нас, кто носит личное оружие, с ним и остались, а остальные – большинство – с голыми руками. Я приказал отступить, и мы ретировались, или, если угодно, сбежали, через туннель, оборудованный после переустройства фермы. С горечью и с гордостью могу сказать, что трое из наших лучших людей остались с оружием прикрывать наш отход и с честью погибли. Я знаю, что они погибли, потому что сам не закрывал туннель до тех пор, пока не услышал, что в него ворвались нападавшие. Тогда я взорвал его… Потребовалось несколько часов, чтобы собрать достаточно людей, чтобы контратаковать, а еще больше – для того чтобы организовать нужное количество транспортных средств. Разумеется, мы могли бы атаковать пешком, но нам был нужен по крайней мере один гравилет в качестве кареты «скорой помощи» для тебя.

– Откуда вы знали, что я еще жива?

– Оттуда же, откуда я знал, что в туннель ворвались нападавшие, – следящая и записывающая аппаратура. Фрайди, все, что делала ты и что делали с тобой, все, что говорила ты и говорили тебе, просматривалось и записывалось. Я не мог просмотреть все лично – был занят подготовкой к контратаке, – но, как только нашлось время, отдельные части были прокручены для меня. Позволь добавить, что я горжусь тобой… Зная, какие камеры фиксировали те или иные помещения, мы точно установили, где тебя держат, в каком ты положении, сколько их всего в доме, в каких они помещениях и кто из них бодрствует. Благодаря ретрансляции я в командной машине полностью контролировал ситуацию в доме во время атаки. Мы ударили… То есть я хочу сказать – наши люди ударили, я на этих двух костылях не возглавлял атаку, а нажимал на кнопки и махал дирижерской палочкой. Наши люди проникли в дом, четверо забрали тебя – один из них был вооружен лишь кусачками, – и все покинули помещение. Операция заняла три минуты одиннадцать секунд. После этого мы подожгли дом.

– Босс, вашу прекрасную ферму?!

– Когда тонет корабль, некогда думать о гардинах в кают-компании. Мы все равно не смогли бы использовать ее в дальнейшем. Пожар уничтожил множество конфиденциальных записей и кучу секретного и полусекретного оборудования. Что еще важнее, мы одним махом избавились от тех, кто выдал кое-какие из этих секретов. Перед тем как воспользоваться зажигательной смесью, наш отряд выстроился цепью перед зданием, и каждый, кто пытался выскочить, был застрелен на месте… Кстати, именно тогда я и имел удовольствие взглянуть на твоего приятеля, Джереми Рокфорда. Его ранили в ногу, когда он пытался выскочить из восточного крыла. Он дернулся было назад, потом передумал и снова попытался выбежать, но… Было уже поздно, огонь настиг его. Судя по звукам, которые он издавал, могу уверить тебя, что умирал он нелегко.

– Ох, Босс… Когда я говорила, что хочу наказать его, перед тем как убью, я вовсе не имела в виду, что сожгу его заживо.

– Если бы он не вел себя, как кобыла, рвущаяся в горящее стойло, он умер бы, как все остальные, легко и быстро – от лазерного луча. Умер бы мгновенно, потому что пленных мы не брали.

– Даже для допроса?

– Даже. Это, конечно, неверно, но таково было мое распоряжение. Моя дорогая Фрайди, тебя ведь с нами не было, и ты не знаешь, в каком все были настроении. Все слышали пленки, во всяком случае те, где были записи изнасилования и третьего допроса. Наши ребята и девчонки не стали бы брать пленных, прикажи я им хоть двести раз. Так что я даже и не пытался. И хочу, чтобы ты знала, что все твои коллеги очень высокого мнения о тебе – включая и тех, кто никогда тебя не видел, и тех, кого вряд ли увидишь когда-нибудь ты.

Босс потянулся за костылями и выпрямился.

– Я уже нахожусь здесь на семь минут дольше, чем мне позволил твой врач. Мы поговорим завтра. Сейчас отдыхай. Сестра сделает тебе укол, и ты заснешь. Спи и поправляйся.

На несколько минут я была предоставлена самой себе. Эти минуты я блаженно наслаждалась ощущением тепла и покоя. «Высокого мнения…» Когда у вас никого нет и по-настоящему быть никого не может, такие слова значат для вас все. Эти слова наполнили меня таким теплом… Мне даже стало совершенно наплевать на то, что я – не человек.