Стимпанк - Пол Ди Филиппо Страница 74

Все разошлись, чтобы заняться своими обязанностями, и Уолт с Эмили остались у борта одни.

Вопреки непредвиденным и необъяснимым обстоятельствам, в которых они оказались, Эмили чувствовала, как в ней растут уверенность и спокойствие. Было ли причиной торжество Уолта, которым теперь светилась каждая унция его могучего тела, или капитанская аура Крукса, или сочетание того и другого, она не могла бы сказать. Но каким бы ни был источник, она не только не опасалась за свою судьбу в этом необычном месте, но скорее была исполнена приятных ожиданий.

Эмили уже собралась поделиться своими чувствами с Уолтом, как вдруг заметил а два осенних ручейка слез, струящихся по его бороде.

– Уолт, что тебя тревожит? – сказала Эмили, беря его руку в свои.

– Трава. Она говорит со мной.

– И что она говорит?

– Она утверждает… она утверждает, что она – мой отец. Еще одна пауза, пока Уолт слушал то, чего Эмили не слышала. Затем, встряхнувшись, он заговорил уже не столь самоуглубленно:

– Прилив зеленый подо мной! Тебя встречаю лицом к лицу! Облака на западе! Солнце там вовек на полчаса до заката! Тебя я также встречаю лицом к лицу! – Он повернулся к Эмили полностью. – Мы завершили переправу, куда более великую, чем мои прежние на Бруклинском пароме, а их я считал несравненными! Но сейчас мы там, где не правят ни время, ни пространство, как и расстояния. Теперь мы с мужчинами и женщинами всех поколений, прошлых, нынешних и будущих. Это подтверждаю я.

В ту же секунду из трюма поднялись трое, спустившихся туда. Все трое являли разные степени обескураженности, от крайнего волнения Крукса к унылой озадаченности Остина и до сочувственного непонимания Саттона.

– Капитан, – окликнул Уолт, – что происходит? Крукс вынул из жилетного кармана шелковый носовой платок и утер лоб. Его лицо было белым, как любимый цветок Эмили – вертляница, более поэтично прозванная Индейской Трубкой.

– Гальванические пары не принимают заряда. Все в полнейшем порядке. Но ток генерировать не удается. Это выглядит… это выглядит так, словно мы действуем в системе новых естественных законов.

– Означает ли это, что мы здесь в ловушке, профессор? – сказала Эмили.

– Боюсь, что так. По крайней мере насколько нам может помочь наука. Посмотрим, на что окажутся способны наши спириты…

Крукс направился к двери, которая вела в каюты, и постучал:

– Мистер Дэвис! Мадам Селяви! Не подниметесь ли вы сюда? Нам необходимо сказать вам кое-что.

Внутри слышались приглушенные шепоты. Они становились все громче и пронзительнее, пока не завершились четким «Batard!» [141], за которым последовал шлепок ладони, вошедшей в резкое соприкосновение с плотью.

Вскоре затем на палубу вышли лучший медиум Парижа и Провидец Покипси; последний щеголял красным отпечатком пятерни на щеке.

Заговорила мадам Селяви:

– Я вступила в контакт с Розовым Облачком, но туг мной завладела злая сущность. Гнусная тварь материализовала идеоплазмическую руку и набросилась на cher Дэвиса. Только благодаря великолепнейшим усилиям смогла я изгнать эту мерзость из себя и сохранить рассудок.

Несмотря на их беду, Крукс улыбнулся.

– Так-так. Но что успела сказать вам принцесса?

– Tout le monde [142]могут чувствовать себя спокойно. Наше появление здесь было устроено духами. Они направили наш корабль в эти зеленые пустоши не просто так. Наши земные души еще недостаточно очистились, чтобы выдержать тет-а-тет с духами в их собственных владениях. Принцесса Розовое Облачко очень сожалеет, но другого выхода не было. Она никак не могла этого предвидеть до нашего прибытия. В конце-то концов, наша экспедиция – un premier [143]. А потому нам предписано немедля вернуться в нижние сферы и усовершенствовать наши души, прежде чем предпринять вторую поездку.

– Я бы хотел исполнить их предписание, мадам, так как полагаю, что для нас это самое разумное. Но, к несчастью, наша электрическая система вышла из строя.

– Как?! – взвизгнула мадам Селяви, обрушив свое объемистое тело на Крукса и молотя его по груди кулаками. Худощавый ученый выдержал эту внушительную атаку выше всяких похвал. – Ты лжешь, ах ты, тухлая скотина! Мы не можем застрять в этом чертовом месте! Ты нас сюда переправил, подлый алхимик! А теперь, черт тебя дери, изволь вернуть!

Град ударов оборвался, и медиум упала на палубу без чувств. Уолт и Остин помогли уложить ее на кушетку.

– Французский прононс мадам как будто стал нашей первой потерей, – сухо заметил Крукс.

– Явный случай повторной одержимости, вызванный страшным открытием, – слабо оправдывался Дэвис. – Кстати, полагаю, вы не шутили…

– Вы полагаете правильно.

– Быть может, – сказал Уолт, – нам следует слегка подкрепиться и обдумать, что делать дальше.

– Превосходная мысль.

– Я накрою на стол, – предложила Эмили, обрадованная тем, что наконец-то может заняться чем-то полезным.

Вскоре общество из шестерых уже сидело за неприхотливым ужином у серванта, знакомого Эмили по «Лаврам». Ели они в мрачной тишине. Эмили вдруг заметила отсутствие гудения, стрекота и жужжания насекомых. Видимо, астральная прерия обходилась без кузнечиков и цикад, жуков и мух.

Они кончили есть, и тут к ним присоединилась мадам Селяви. Без каких-либо упоминаний о своей вспышке она с аппетитом набросилась на еду. Когда она насытилась, Крукс заговорил об их положении:

– На мой взгляд, у нас есть только два варианта: оставаться здесь на нашем бесполезном корабле, пока не кончатся наши припасы и мы не поумираем от истощения. Или мы можем отправиться по этой мирной глуши на поиски чего-то или кого-то, кто сможет помочь нам. Кто-нибудь предложит что-то другое?

Все промолчали.

– Прекрасно. Поставим на голосование. Мистер Уитмен?

– Отвинтите замки от дверей! Отвинтите двери от петель! Если только час отделяет меня от безумия и радости, так не запирайте меня!

– Я рассматриваю это как предложение отправиться в путь. Мисс Дикинсон?

– Когда карета Смерти останавливается, в нее остается только войти.

– Еще «за». Сократим процедуру. Кто-нибудь хочет остаться на месте? Нет? Да будет так. Начнем сборы.

Это решение гальванизировало всех путешественников, и они принялись задело. Страусих подняли из трюма при помощи веревки. Двух предназначили для дам, остальных быстро нагрузили всеми имеющимися припасами. Трап был опущен, и взнузданных птиц свели по нему вниз. Вскоре к ним присоединились люди, осторожно ступившие на чуждую траву, однако тут же убедившиеся, что она, насколько они могли судить, ничем не отличалась от обычной земной.