Нет войне конца - Лори Голдинг Страница 70

— Его сделали по моему приказу, — сказал Есугэй. — Твой наплечник — твоя слабость.

Арвида поднял его, покрутив на свету. Наплечник был отлично сработан, как и любое воинское снаряжение Легиона. Символы были искусно выведены в свободном чогорийском стиле и окольцованы безукоризненными надписями на хорчине.

Подарок был великолепен. Арвида уже знал, что он идеально подойдет к его доспеху, дополняя защитную оболочку и возвращая воину ощущение цельности. Причин недовольства в его полезности не могло быть.

— Что ты думаешь? — спросил Есугэй.

Арвида внимательно рассмотрел наплечник. Это был прекрасный жест со стороны одного Легиона по отношению к другому. Сыну Магнуса не нужно было спрашивать, сколько усилий было вложено в его создание — качество говорило само за себя.

Он встретился с выжидательным взглядом Есугэя. Провидец бури с нетерпением смотрел на Арвиду, мысли Есугэя были написаны у него на лице.

«Новый Ариман, — подумал Арвида. — Новая ось для замены прежней»

Он накинул ткань на наплечник, закрыв комбинированный символ Легиона.

— Понадобится время, чтобы привыкнуть к нему, — вполне искренне сказал корвид.

Поначалу, все, что он находил среди развалин, было бесполезным. Несколько обгоревших и расплавленных безделушек. Он сомневался, что Волки чем-то поживились — устроенное им опустошение было слишком основательным, и к тому же они не были грабителями, только убийцами.

Не было ни восхода, ни заката, только сплошная завеса тьмы, которую тревожил только тихий шепот призраков. Когда тело легионера ослабло, ему стало сложно различать, что было настоящим, а что воображаемым. Его чувство будущего истощилось, а использование сил культа причиняло боль.

Корвид продолжал поиски осколков прошлого. Это стало для него навязчивой идеей, и он двигался дальше, роясь в каждой библиотеке и архиве, пока от усталости у него не покраснели глаза и не стали дрожать пальцы.

Он не мог приблизиться к центру старого города. Тот был заполнен роями призраков психонойен, и на место каждого изгнанного огнем прибывало пятеро. Они что-то защищали или же просто парили вокруг руин. Но какой бы ни была причина, у Арвиды больше не было сил прорываться через их кордон.

Воин обратил свое внимание на меньшие шпили. Большинство были пустыми остовами, подобно сваленным ураганом деревьям. Строения были разрушены зажигательными снарядами, а затем опустошены рыскающими в поисках добычи пехотными подразделениями. Однако один шпиль, расположенный дальше от наполненной призраками площади Оккуллюм, оказался частично целым.

Арвида поднялся по длинной винтовой лестнице на вершину и вошел в круглую, открытую стихиям комнату. Ее разрушенные стены напоминали сломанные ребра. Казалось, к ней притягивало молнию, и та серебристой сетью извивалась вокруг зазубренной вершины шпиля.

Легионер Тысячи Сынов прошел мимо сломанного стола, обрывков пергамента, треснутых и обезглавленных статуй, разворошил груду мусора, под которой обнажился искусно выложенный плитками пол. Арвида увидел мерцающие во вспышках света эмблемы. Здесь были стилизованные змеи, и повсеместно распространенное око знаний, и символы Исчислений, и эзотерические образы с дюжин миров, культовое происхождение которых прослеживалось до самой Терры.

Он смахнул пыль с каменной дверной перемычки, обнажив вырезанную на ней эмблему его ордена — голову ворона. И тут же вспомнил, каким было это место, освещенное пламенем свечей и пахнущее кожаными переплетами.

Библиотека Аримана.

Он посещал ее только дважды, и только раз в присутствии хозяина. Азек Ариман был главой своей культ-дисциплины, но не военным командиром Арвиды, поэтому они не общались слишком тесно. Ревюэль вспомнил дружелюбное и приятное лицо, светящееся умом и жаждой чудес.

Видимо, Ариман был мертв, как и Амон и Хатхор Маат и все остальные. Однако он не видел их призраков. Интересно, почему?

Как и повсюду в Тизке, кристаллическая пыль лежала здесь кучами. Воин разворошил ее, наблюдая за тем, как черные песчинки прилипают к перчаткам. При этом его правый наплечник снова щелкнул — замок брони сломался, и при каждом движении щель все больше увеличивалась.

Арвида старательно прочесывал останки библиотеки, но через час или около того начал терять надежду. Нашлись несколько знакомых кусочков и фрагментов, но ничего подходящего. За дырявыми стенами зала усиливался горячий и резкий ветер.

Легионер Тысячи Сынов собрался вернуться, когда его шарящая рука наткнулась на предмет, засыпанный пеплом. Он ощущался необычно теплым, словно нагревался источником энергии, но когда воин поднял его, то понял, что это невозможно.

Это была маленькая коробка, потертая и поцарапанная, с остатками ленточки, прицепленной к стыку створок. Укрыв находку в ладони, Арвида осторожно открыл ее. На него смотрела выцветшая картинка — дама с измазанным лицом и королевским скипетром в руке.

Работать в перчатках было сложно, поэтому Арвида подошел к столу и осторожно высыпал содержимое на очищенную поверхность. Им оказалась колода карт. Прикрывая их от ветра, он пробежался глазами по изображенным на них картинкам. Большинство из них он не узнал, но некоторые были смутно знакомы. Изображения были грубыми, цвета со временем поблекли, но расположение и очертания наводили на мысли.

«Почему они? — подумал он. — Из всех сокровищ и богатств, почему карты?»

Несомненно, это была одна из безделиц Аримана. Колода для гадания, отмеченная толикой мудрости варпа или же вероятно просто очень старая. В свое время у Арвиды были подобные вещи, и он всегда считал их посредственными помощниками для прорицания. Намного лучше слушать Великий Океан напрямую, погружаясь в саму сущность эмпиреев.

— Они не твои, — раздался голос из-за его спины.

Арвида резко развернулся, сжав в руке карты, чтобы не дать их вырвать. Другой рукой он уже выхватил болтер.

Перед ним стоял космодесантник с обнаженным лицом. Он был легионером Белых Шрамов, одним из загадочных дикарей Джагатая. У воина было такое же странное, подавленное выражение лица, как и на борту «Бури мечей».

Именно в этот момент Арвида понял, что снова спит, и даже материальные вещи вокруг него были воспоминаниями, а призраки в ветре — воспоминаниями воспоминаний.

— Я последний, — ответил Арвида, повесив болтер и снова собирая карты. — Они такие же мои, как и любого.

— Этот мир проклят, — сказал безымянный Белый Шрам. — Уходи отсюда. Ничего хорошего здесь нет.

Арвида почувствовал, как при движении рук щелкнул поврежденный наплечник.

— Уйти? Это твой совет. Ты нелюбопытен, как и большинство из вас.

— Положи их на место.

Арвида рассмеялся, хотя из-за этого в пересохшем горле вспыхнула боль.

— Какое это имеет значение? Я умру здесь. Так позволь мне оставить перед смертью последнее напоминание о прошлом.