Меч Заратустры - Антон Антонов Страница 49

Но Арсений не сдавался, утверждая, что преступление Жанны в другом. Она самовольно заключила пакт с первейшим врагом Табора Варягом и допустила в своей земле рабовладение, чем нарушила не просто закон страны, а закон Божий и человеческий.

А Царь Востока Соломон Ксанадеви, с которым не решался спорить даже архиепископ, уже уехал обратно в свои владения, и некому было рассудить расколовшийся Триумвират.

Вече, собранное по этому поводу, завершилось банальным мордобоем, а совет старейшин, раз начав свое заседание, никак не мог его закончить. Старейшины заседали с утра до ночи и все уже охрипли, но так и не могли прийти ни к какому решению.

Только один человек был в состоянии положить конец этому безобразию – законный президент Экумены Тимур Гарин. И это была еще одна причина, по которой Аквариум стремился устранить Гарина.

Расколотый Табор был для Кремля выгоднее, чем единый.

Беда однако, заключалась в том, что ни Аквариум, ни Триумвират понятия не имели, где же все-таки Гарин отыскал пресловутую нефть.

Триумвират в одночасье лишился собственной разведки, потому что она вся была задействована в вызволении Гарина из охваченной беспорядками Москвы да так с ним и ушла. Теперь она с большим успехом запутывала врагов и друзей, и кремлевская военная разведка была не в состоянии с нею конкурировать.

У Аквариума просто не было для этого людей. Лучшие офицеры ГРУ были заняты не своим делом, а те, кого удалось выкроить для разведопераций, на каждом шагу допускали такие ляпы, что генералу Колотухину становилось стыдно за свою контору.

Из-за них первая группа киллеров отправилась искать Гарина в верховьях реки Дон, да так и пропала с концами, поскольку на полпути ею пообедали дикари из племени йети.

Потом выяснилось, что доблестные суперагенты просто перепутали Дон с Днепром и к тому же забыли, что карта Экумены здорово отличается от Малого Атласа Российской Федерации.

Следующая группа законспирировалась получше. Киллеры затесались в первый караван инженеров и строителей и на плотах благополучно добрались до местечка с названием Каспийская Верфь.

Но тут оказалось, что поезд дальше не идет. Прежде чем плыть куда-то еще, надо сначала построить верфь и соорудить на ней корабли.

Киллеры, понятное дело, ждать не захотели, и на свой страх и риск отправились к океану – и тоже сгинули.

А Гарин тем временем собирал у себя на Ильмене верных соратников, которые пробирались лесами в условленное место, где их ждали проводники, знающие короткую дорогу.

По этому пути шли только ветераны, которые знали друг друга в лицо, и внедрить к ним своего агента Аквариум не мог никак. А о любой попытке вербовки немедленно становилось известно всем, и только одно было ясно, как белый день: еще немного, и Гарин окажется окружен такой стеной верных телохранителей, через которую не пробьются не то что киллеры Аквариума, но даже и всемогущие ассассины Царя Востока.

Даже мышь не проскочит.

Намерение Белого воинства Армагеддона узурпировать императорский трон запутывало все окончательно, но была в этом и положительная сторона.

Кремлю очень выгодно стравить между собой всех потенциальных союзников. Это ослабит их и переменит векторы. И тогда уже не Кремлю придется искать союза с ними, а они сами будут искать поддержки Кремля.

А если Лев объявит себя Императором Запада, то и стравливать никого не придется. В Таборе, на Истре и в Орлеане этого и так не потерпят, а значит, большой войны не избежать.

Но на всякий случай неплохо было бы подтолкнуть с горы тот камешек, который вызывает лавину.

И в одно ужасное утро Вселенский Понтифик Петр Второй, имеющий резиденцию в Историческом музее, удостоился визита генерала Колотухина.

Это было необычно. Как правило, генерал сам вызывал Понтифика к себе в Большой Кремлевский Дворец.

Понтифик нервно смотрел из окна, как генерал пересекает Красную площадь в сопровождении многочисленной охраны, и у него сильно сосало под ложечкой.

Петру Второму почудилось, что это идут его арестовывать. Или хуже того – сразу убивать. Недаром телохранители шествуют с автоматами наперевес и вид у них мрачнее тучи.

Когда отряд во главе с генералом появился в дверях, понтифик выглядел так, словно он вот-вот упадет.

– Что с вами? Вы больны? – поинтересовался Колотухин.

– Да. Нет. Не имеет значения, – ответствовал Петропавел.

Так и не добившись от него ничего вразумительного, генерал решил все-таки перейти к делу и задал вопрос, ради которого он, собственно, и пришел.

– Вы никогда не думали о крестовом походе?

– Я с детства о нем думаю, – ответил понтифик и добавил ни к селу ни к городу: – Давно пора отнять у турок проливы.

– У каких турок? – переспросил Колотухин с сильным подозрением в голосе.

А кто-то из его свиты озаботился другим вопросом:

– Какие проливы?

– Босфор и Дарданеллы, – ответил Иоанн Петропавел Тридцать Второй, и под сводами зала повисло тягостное молчание.