Даркут. Великий перелом - Алим Тыналин Страница 49

— Не может быть, — Кара-Шахин протянул руку. — Дай, проверю.

Отпил чуть из бутыля, проглотил, прислушался к ощущениям. Улыбнулся.

— Да, и вправду настоящее.

Лучник разлил вино в треснутые кубки, найденные на полках в столовой.

Мукра отложил кубок.

— Учитель предостерегал меня от распития хмельных напитков. Они порождают ложные чувства и окунают разум в ловушки.

— Это временные ловушки, — улыбнулся Кара-Шахин. — И в них приятно попадать.

Мукра чуть подумал и взял кубок.

— Хорошо. Мой учитель был тот еще бизоний елдак.

Босат улыбнулся и сказал:

— Я поднимаю свой кубок за нашу встречу. Пусть она станет залогом долгой дружбы.

Они чокнулись и осушили кубки до дна. Кара-Шахин снова разлил вино. Каждый сказал пару тостов и бутыль опустела. На дне остались кусочки манго.

Босат обшарил все шкафы и полки, но больше вина не нашел.

Огонь уютно горел посреди комнаты. У Мукры слипались глаза. Он задремал. Босат громыхал посудой, надеясь найти еще вино.

— Эй, Кара-Шахин! — крикнул кто-то снаружи.

Лучник поглядел во двор, но там было темно. Он встал с места. Агат в соседней комнате взревел и ударил в стену задними копытами.

— Ты слышал? — спросил Кара-Шахин. — Меня позвали?

— С чего бы? — ответил Босат. — Тебе показалось, это ветер. Проклятье Ир-Каана, вина больше нет.

— Пойду, погляжу, — сказал Кара-Шахин.

Вышел из теплого дома в холодный двор. Вокруг темнели кроны деревьев и угадывались силуэты домов. На дороге зашуршали камни, будто кто-то бежал прочь от дома.

Лучник вытащил стрелу, натянул тетиву лука и вышел на дорогу. Выпитое вино приятно грело нутро.

— Сюда, Кара-Шахин, — позвали издали. Лучник мог поклясться, что это не почудилось.

Он пошел в темноте по дороге к центру селения. Огни двухэтажного дома остались позади. Вокруг было тихо, он слышал только свои шаги.

Кара-Шахин дошел до бывшей площади. Постоял, озираясь. В небе светил Санжу, наполовину скрытый серпом Малас.

На верхушку лиственницы взлетел петух. Его черный силуэт четко выделялся на фоне темно-красного неба. Петух захлопал крыльями и закукарекал. Сердце лучника сжалось и опустилось в живот. Руки вспотели.

— Заткнись, — попросил Кара-Шахин, запрокинув лицо наверх.

Петух продолжал кукарекать.

Кара-Шахин поднял лук, выстрелил. Он был уверен, что попал, но петух закукарекал громче. Внезапно весь хмель исчез, лучник ощутил дикий холод. Руки заледенели. Он послал вторую стрелу. Петух издевательски захлопал крыльями.

Кара-Шахин закрыл глаза и попробовал помолиться Тэйангу. Мысли смешались, он не помнил слов. Тогда Кара-Шахин нащупал в колчане забытую стрелу с тупым наконечником. На наконечнике выгравированы руны с именем Тэйанга. Он прошептал:

— Помоги, мне, вечное красное небо! — и выстрелил в петуха.

Стрела вонзилась в настырную птицу, сбила с дерева, взметнув облачко перьев.

Лучник подошел к дереву, осмотреть добычу, но ничего не обнаружил. Сзади услышал шорох.

Кара-Шахин обернулся. Перед ним стояла громадная черная собака и скалила клыки. Он поднял лук, но не успел выстрелить. Собака с рычанием прыгнула на него и сбила с ног. Кара-Шахин ударился головой о землю. Последнее, что он увидел прямо перед собой в темноте, это белые клыки и красные глаза. А затем он окунулся во тьму.

Он уже не видел и не чувствовал, как собака обнюхала его лицо. Изо рта и носа лучника выползла белая дымка и втянулась в пасть собаки.

* * *

— Куда он запропастился? — спросил Босат в который раз.

Мукра промолчал. Он сидел на седле гаура, потом свалился на пол и крепко уснул. Босат тормошил его за плечо, но мечник не желал просыпаться.

— Ладно, я сам его отыщу, — пробормотал Босат.

Он взял молот, прислоненный к стене, и собрался выйти из домика. И услышал скрип в соседней комнате. Там никого не было.

Бизон сзади замычал и боднул стену. Дом сотрясся.

— Тихо, Малыш, — крикнул ему Босат и вошел в соседнюю комнату, неся молот на плече. — Эй, Кара-Шахин, ты чего в прятки играешь?

Свет костра сюда почти не проникал. Комнату освещали лучи лунных светил, падающие через разбитые окна. Босат поежился. Холодно.

В центре комнаты он заметил черное отверстие погреба, рядом валялась прямоугольная крышка. Раньше, когда осматривали, они не заметили погреба.

Босат, тяжело топая по полу, подошел ближе.

В отверстии обнаружился незнакомый человек. Он лежал на земле в прямоугольном проеме. Бледный, с космами черных волос, с закрытыми глазами, в синем халате.

Босат наклонился, протянул руку и ткнул незнакомца в плечо, уверенный, что это сон. Но произошло неожиданное.

Человек открыл огненно-красные глаза и схватил Босата за руку. Пальцы у него оказались ледяные. Босат отшатнулся, уперся в лежащего ногой и вырвал руку. С ладони капала кровь, незнакомец успел поцарапать.

Человек приподнялся, протягивая к багатуру руку. Босат схватил рукоять молота обеими руками и обрушил на незнакомца. Удар получился удачный. Он размозжил странному человеку голову. Брызнула кровь, осколки черепа разметало по комнате, кровавые глаза потухли.

— Уф, — выдохнул Босат и поднял молот. — Откуда взялась эта тварь?

Сзади послышалось рычание. Босат обернулся. На пороге сидела огромная черная собака. Косматое тело заполнило проем двери. Красные глаза пылали в темноте.

— У вас что, сегодня пирушка? — спросил Босат.

Собака прыгнула на него. Он хотел ее ударить молотом, но не успел. Собака так сильно толкнула его, что Босат выронил молот, и отлетел к стене.

От удара он ничего не видел. Собака уселась ему на грудь и зарычала. От ее пасти несло падалью. Босат зарычал в ответ.

Собака схватила его за голову и свернула шею. Затем обнюхала. Изо рта Босата потекло белое облачко. Собака забрала его в себя.

* * *

Мукра проснулся от холода. Огонь посреди комнаты погас. Он сидел близко к окну и видел, как из окна ярко светил Малас. От светила в фиолетовом небе расходился еле заметный круг, видимый только в ясные морозные ночи.

Мукра встал и огляделся. Он спал один. Товарищи куда-то запропастились.

— Босат, Кара-Шахин? — позвал Мукра. — Где вы?

Голова дико болела. Куда они могли уйти? Спят в соседних комнатах?

В дверь дома тихо постучали.

— Брось шутить, Кара-Шахин, — сказал Мукра. — Не до тебя.