Филин с железным крылом - Лариса Петровичева Страница 49

– Я знаю, как спасти Ашх-Анорн и поднять Солнечного Кормчего, – произнес он, чеканя каждое слово. – Мне нужен свиток Ауйле и проход в пирамиду.

Он боялся, что жрец махнет рукой, отправит воинов в атаку и опять придется снимать повязку с глаза – но жрец лишь кивнул и сделал шаг в сторону.

– Идите, – глухо произнес он. – Пирамида в вашем распоряжении.

– Кракен победил?

Под щекой Антии было что-то твердое и холодное. «Я лежу на полу, – подумала она. – Надо встать».

Но решить оказалось гораздо проще, чем сделать. Тело ощущалось мокрым, тяжелым и чужим, тело не слушалось, и Антия, дернувшись, неловко обмякла на полу.

Ее тотчас же подхватили, куда-то понесли. Она слышала торопливый топот множества ног, тревожное эхо, что отражалось от стен, далекие голоса. Грудь пекло в том месте, где раньше была жемчужина.

– Наводнение? Потоп? – спросил незнакомый голос.

– Нет, – ответил Верн, и Антия обрадовалась. Он жив, все хорошо, они спасены! – Нет, но нам нельзя терять время. Только возвращение свитка Ауйле и демоницы на родину спасет Ашх-Анорн.

– А вы? – спросил кто-то другой, очень молодой, дрожащий от страха и растерянности.

– Я тоже уйду и больше не вернусь. Все будет хорошо, но надо спешить.

Чьи-то пальцы дотронулись до ее лица, поднимая веки. Антия увидела прямо над собой растрепанную голову Осборна – лицо голема было украшено некрасивыми потеками, вода размыла глину, и теперь Осборн выглядел так, словно надел маску. Из-за его плеча выскользнула Микелла, встревоженно посмотрела на Антию и пискнула.

– Жива? – спросил голем, и Антия смогла улыбнуться.

– Жива… – выдохнула она. – Поставь меня, я могу идти.

Осборн подчинился, осторожно опустил ее на розовато-белый мрамор пола. Антия увидела стены, колонны и статуи, мрамор и золото, испуганных людей в сине-золотых одеяниях, которые смотрели на нее так, словно она могла разрушить все одним движением пальца. Верн, который уже успел пройти вперед, недовольно обернулся:

– Ну что вы там?

– Идем, – ответила Антия и заковыляла за ним, опираясь на руку Осборна. Слабость, которая наполняла ее тело, утекала с каждой секундой – скоро она сможет идти нормально.

– Мы в пирамиде? – шепотом спросила Антия. Осборн кивнул, и она вдруг поняла, что ему грустно. Антия, Верн и Микелла уйдут в другой мир, а он останется тут совершенно один, рабом и глиняной игрушкой людей.

– Да, – кивнул Осборн. – Сам не знаю, как так вышло. Волну помнишь?

– Помню. Вернее… – Антия замялась. Все, что случилось в саду, вспоминалось, словно мутный, болезненный сон: вот Ардион велит ей оставаться у входа во дворец, вот Солнечный Кормчий, равнодушный и прекрасный, спускается со своей ладьи, а вот и Антия сбегает по ступенькам, и жемчужина на ее груди становится все горячее. – Все как будто ненастоящее.

– Если бы оно было ненастоящее, мы бы уже умерли, – хмуро заметил голем, и в это время все остановились. Из бокового коридора вынырнул один из жрецов, который держал в руках золотой тубус, и Антия почувствовала, как волосы зашевелились на голове. От тубуса веяло такой силой и властью, что душа почти отторгалась от тела, трепетала и кричала от боли, смешанной с непереносимым восторгом.

Какой смелой была избранная, которая украла свиток! Возможно, она что-то знала об Ашх-Анорне и надеялась, что не умрет и сможет использовать реликвию в новом мире. Верн осторожно принял тубус, и один из жрецов спросил:

– И что теперь?

– Теперь нам нужен выход из Аш-Нанзунда, – ответил Верн. – Скоро Солнечный Кормчий будет здесь, и вы убедитесь, что мир устоял.

Антия сомневалась, что Солнечный Кормчий обрадуется потере такого сокровища, но жрецы лишь кивнули и расступились, давая им дорогу. Верн махнул им с големом рукой и почти бегом бросился вперед.

Она почти видела, как огромная ладья Солнечного Кормчего нависает прямо над пирамидой, – он прилетел уже не смотреть, а расправиться с ними. И тотчас же в памяти проплыло лицо дяди Бриннена, их крошечный домик с запахом кофе и приправ, улицы, по которым бегала Антия, выполняя задания Данка Джаккена.

Все это вдруг оказалось совсем рядом. Ее путешествие не подходило, летело к концу – Антия поняла это только теперь.

Воздух пах ладаном и чем-то еще – тьмой, земной твердью, огнем. Антия бежала за Верном через залы и коридоры, мимо статуй воинов в высоких шлемах и с копьями в руках и ярких фресок с танцующими девушками, но перед ней, словно наяву, плыли родной город, садики и парки, набережная, дядя Бриннен, поющий о солдатах в плену. Несколько минут назад она была пленницей во дворце Ардиона – и теперь наконец-то мчалась к свободе.

Думал ли гарвелин, как его подарок поможет Антии и Верну?

– Я с вами! – прокричал Осборн. – Верн, пожалуйста! Можно мне с вами?

Они выбежали в огромный зал, озаренный светом хрустальных люстр, и Антия увидела ступени, которые утекали во мрак.

– Можно, – ответил Верн. – Я тебя там прикрою.

Ладья Солнечного Кормчего разворачивалась над пирамидой, ища место для посадки. Чужая воля давила на плечи Антии, издалека доносились звонкие крики жрецов, увидевших лик разъяренного божества.

Пощадит ли он тех, кто позволил Верну сбежать? Вряд ли! Антия услышала крики и топот множества ног: жрецы и воины бежали, чтобы остановить их.

Антия рухнула во тьму, как в ледяную воду. Фонарей им, конечно, не дали, но от тубуса в руках Верна сочился слабый свет, и можно было не бояться падения. Антия держала Осборна за руку, отсчитывая ступени, как будто впереди ее снова ждал тайник с оружием и одеждой: сто пятьдесят, сто пятьдесят один, сто пятьдесят два…

В груди задрожала боль, словно натянулась невидимая нить, которая соединяла Антию с Ардионом. Кажется, Осборн что-то почувствовал, потому что сжал руку Антии и спросил:

– Все хорошо?

– Да, – кивнула она, слыша едва уловимый звон: нить натянулась, и чьи-то невидимые пальцы пробежали по ней. «Вернись, – прозвучал в ушах Антии призрачный голос, – вернись и умри!»

Пирамида содрогнулась, и она поняла: Солнечный Кормчий вошел в зал и увидел ступени. Верн обернулся, и в слабом свете тубуса Антия увидела, что он улыбается.

– Не бойся, – произнес оборотень. – Он и шагу сюда не сделает. Есть тьма, которой боятся даже боги.

– Хотелось бы верить, – откликнулась Антия, и в тот же миг ее дернуло назад с такой силой, что тело развернуло на ступенях. Осборн подхватил ее, не давая упасть, и пирамиду накрыл рев, от которого каждый камешек в ней пришел в движение.

Осборн рванул Антию за руку и помчался вниз, только чудом не падая со ступенек. Микелла на его плече даже пищать не могла, лишь тряслась от ужаса, цепляясь коготками за рубашку. Антию охватила такая жуть, что она перестала думать, перестала чувствовать, только считала: двести пятнадцать, двести шестнадцать… Гнев Солнечного Кормчего грохотал над ними, пирамида тряслась, и сквозь ее дрожь проступал знакомый шум: тысячи голосов вопили от боли, пытаясь пробиться сквозь толщу земли.