Дверь в одиночество - Павел Иевлев Страница 46

Решил, что хозяйство подождёт, разобрал электронику, затащил всё привезённое в башню, запер, оставил ещё один пакет с едой для Третьей и переоткрыл проход на дачу. Тьфу ты, чуть с пистолетом не впёрся! Привыкаю уже таскать эту железяку, забываю снять.

На даче была красота — неутомимая жена отмыла и даже местами подкрасила дом, вычистила с участка бурьян, развела какие-то то ли грядки, то ли клумбы, вытащила и собрала в мешки весь мусор и совершила ещё кучу хозяйственных подвигов, превращающих давно заброшенное владение в уютное человеческое жильё. Судя по свежей огородной зелени и лукошку настоящих, с присохшим помётом и соломой, яиц, она и отношения с соседками-пенсионерками успела наладить. Вот ведь талант у человека к социализации! Насколько я угрюмый мизантроп и унылое говно, настолько же она позитивна и открыта миру и людям. Да она и в городе знает всех наших соседей по подъезду, их детей и домашних животных по имени, профессии и биографии. Я в том доме полжизни прожил и ни разу ни с кем не поздоровался, а она за месяц стала всем, как родная. Иногда кажется, что единственный её недостаток — это я… Но даже меня ей прощают.

Дома ждал вкусный ужин, вкусное пиво, свежая постель и другие удовольствия. А потом, ночью, мы сидели, обнявшись, на крыльце и смотрели на то, как звёзды отражаются в речке. Было красиво и спокойно — не так, как на море у башни, но тоже неплохо. Правда, на море не было комаров…

— Хорошо здесь… — сказала жена.

— Да, — согласился я, — тихо так.

— Может ну её, башню эту твою? Останемся тут… Криспи легализуем как-нибудь, не бросим! Да чёрт с ним, с этим морем — в Сочи, вон, слетаем в отпуск, или в Крым съездим. Если на машине, то и не дорого совсем…

— Да не в море же дело! — покачал головой я. — Ты же знаешь…

— Я знаю, но… — не завершила мысль, замолчала.

Нет, мы не были идеальными людьми, а значит, не могли быть и идеальной парой. Такие только в дамских романах случаются. Например, раздражала её страсть к перемещению предметов с места на место — это разрушало мою иллюзию контроля над реальностью. У меня и так-то с этим проблемы, а когда потягиваешь руку за предметом, который совершено точно вчера, позавчера и неделю назад был здесь, а его там нет — это нервы. А её так же напрягает моя манера складывать всё, чем я постоянно пользуюсь, в пределах досягаемости. У неё другой способ взаимодействия с мирозданием. Для неё это бардак. Меня удивляла её бесконечная сопереживательность всему вокруг: «Ой, лягушка на дороге! Только бы не наехать!», и я угрюмо отвечал, что лягушки мягкие и ничем машине не повредят. В отличие от резких манёвров по их объезду. Её расстраивало моё невнимание к окружающим и категорический отказ расширять круг общения, фактически состоящий из одного Йози, который иногда приходил ко мне выпить и поговорить о железках. Я же отвечал, что на самом деле очень внимателен к окружающим, и всегда думаю, с какой целью они меня окружают…

Было бы нам лет по двадцать, мы бы друг другу, наверное, вынесли мозг скандалами, разругались, разошлись и всю жизнь бы потом жалели. Но мы были уже взрослые, и у нас почти всегда хватало приобретённой житейской мудрости не раздувать трагедии из мелких бытовых неудобств. Пожалуй, единственное, что иногда создавало проблемы — у нас весьма по-разному работали головы. У меня была нормальная профдеформация аналитика, привыкшего оперировать данными в авральном режиме — я очень быстро выстраивал логические цепочки и выкатывал вывод, опуская промежуточные рассуждения. Причём вывод для меня очевидный — ведь у меня в голове уже столкнулись всё «за» и «против», прокрутились всё «если-то», взвесились и отбросились все лишние аргументы, кроме того, в процессе работы, я много всего узнал в самых неожиданных областях и научился эти знания использовать. В результате при обсуждениях важных семейных вопросов я просто говорил жене: «Надо делать вот так и вот так, а вот этак не надо» и по некоторой чёрствости своей долго не замечал, что её это обижает. Она-то ничуть не глупее меня, просто думает иначе — медленнее и другим способом. Если дать ей время, то она придёт к тем же выводам, что и я, но не сразу и довольно кружным (на мой, естественно, взгляд) путём. В вопросах, касающихся отношений между людьми, она меня всегда опережала и никогда не ошибалась — потому что мне приходилось вычислять вещи, которые у неё заданы на уровне аксиом. Зато если надо быстро принять важное решение — у неё часто возникал ступор. Причём ступор, не допускающий принятия к действию и чужого (то есть, моего) решения. Особенно, если это решение ей не нравилось. При этом даже воспроизведение вслух всей логической цепочки, приводящей к такому решению, не помогало. Она должна была непременно прийти к этому выводу своим умом. Первые пару раз я был в шоке: «Что случилось? Куда дели мою умницу жену и откуда взялось это тупое упрямое буратино?» А потом понял — ну, такой вот клин у человека. Бывает. Психолог бы сказал, что это последствия какой-то психотравмы, но я ничего не скажу. Потому что какая разница? Всех нас жизнь разнообразно и причудливо била хвостом по голове и все мы с этим живём потом.

К счастью такие ситуации случались в нашей мирной размеренной жизни крайне редко. К несчастью, наша мирная размеренная жизнь грозила закончиться.