Дредноуты - Владимир Контровский Страница 46

Два попадания в главный пояс расшатали плиты, вызвав течь, но самым неприятным оказался снаряд «Шарнхорста», попавший в 12.52 в третью башню главного калибра. Крышу башни сорвало, вскрыв башню, как нож вскрывает консервную банку; она рухнула на палубу с грохотом, перекрывшим грохот стрельбы. Башенный расчёт был перебит и переранен, и башня полностью вышла из строя – «Бархэм», принявший к этому времени около двадцати тяжёлых снарядов, потерял половину своей огневой мощи; ход флагманского корабля Эван-Томаса снизился до двадцати двух узлов.

По несколько попаданий получили «Малайя» и «Вэлиент», и хотя снаряды «королев» не только месили воздух, но и находили цель – два снаряда «Бархема» прошили на «Графе Шпее» дымовые трубы, в результате чего его скорость снизилась до двадцати пяти узлов, на «Шарнхорсте» была разбита и вышла из действия башня «А», а на «Гнейзенау» выбиты два шестидюймовых орудия, – положение дивизии Эван-Томаса становилось опасным. Англичан спасла полоса тумана, а во втором часу дня сигнальщики «Шпее» заметили на NNW среди дымов британских лёгких крейсеров четыре больших корабля.

К месту боя подходила дивизия вице-адмирала Стэрди: линкоры типа «R».

* * *

Как только английские корабли были опознаны, Хиппер немедленно отвернул вправо. Сражаться с «ройялами» он не собирался, тем более что за ними видны были дымы всего Гранд Флита, – у германского адмирала был свой противник, в загривок которого вцепился Хиппер, а высокую честь боя с основными силами англичан он намеревался предоставить дредноутам Шеера. И германские крейсера, пересекая струю линкоров Эван-Томаса, пошли на восток, параллельным курсом с «куинами», тоже повернувшими и занявшими своё место впереди дредноутов Стэрди. Разворачиваясь в боевой порядок, «резолюшны» с предельной дистанции (около ста кабельтовых) открыли огонь по концевому кораблю немецкой колонны – по «Макензену», – и Хиппер увеличил ход до двадцати семи узлов, выходя из-под обстрела «ривенджей» и одновременно догоняя корабли Эван-Томаса, чтобы возобновить с ними бой теперь уже левым бортом.

Флот Открытого моря подходил с юга тремя кильватерными колоннами. Донесение с цеппелина дошло до Шеера в искажённом виде – командующий Хохзеефлотте допускал, что снова может встретиться с отдельной дивизией Гранд Флита, и хотел, чтобы как можно больше его кораблей сразу же смогли бы принять участия в бою. Когда же Шееру стало ясно, что перед ним весь Гранд Флит – об этом сообщил попавший под расстрел «Росток», – Шеер тоже начал развёртывание, перестраиваясь в одну кильватерную колонну и ложась на курс, параллельный курсу британских эскадр. «Байерны» встретились с «ройялами»: достойные друг друга противники сошлись, и в 13.45 сражение между главными силами столкнувшихся флотов разгорелось по всей боевой линии.

Самые мощные корабли сторон – пятнадцатидюймовые сверхдредноуты – были равны друг другу, однако на стороне немцев было два важных преимущества: германские 380-мм снаряды превосходили английские по своему разрушительному действию (даже при меньшем весе), и перед решающем боем командующий Флотом Открытого моря собрал на «заксенах» лучших комендоров Хохзеефлотте, сняв их с других кораблей [44]. Эти два фактора не могли не сказаться, и они сказались (хотя и не сразу).

Тем временем Хиппер, выйдя к 14.00 на траверз дивизии Эван-Томаса, обменивался с ней залпами. «Шпее» и «Шарнхорст» стреляли по «Бархэму», «Гнейзенау» – по «Вэлиенту», «Макензен» – по «Малайе», и среди белых всплесков то и дело выделялись тёмные кляксы прямых попаданий. «Малайя» перенесла огонь на сильно досаждавший ей «Макензен», и «Вэлиент» был вынужден временно переключить своё внимание на «Гнейзенау», чтобы не создавать ему полигонных условий стрельбы. «Бархэм» с четырьмя уцелевшими орудиями главного калибра отбивался от двух германских крейсеров, располагавшими четырнадцатью стволами, – такую дуэль вряд ли можно назвать равной. К тому же немцы, дававшие на три-четыре узла больше, постепенно обгоняли англичан, и перед глазами Эван-Томаса во весь рост замаячил зловещий призрак пресловутого crossing’а.

Неизвестно, знал ли адмирал Рейнхардт фон Шеер знаменитые слова адмирала Нельсона «Сблизиться ещё больше! Я не вижу достаточного числа попаданий!» – вероятно, знал. Как бы то ни было, но по его приказу линейные крейсера Хиппера подвернули влево и пошли на пересечку курса «королев», сокращая дистанцию и угрожая британцам охватом головы. И число попаданий стало возрастать: «Бархэм» получил в кормовую оконечность сразу два четырнадцатидюймовых снаряда. Один из них проломил шестидюймовую броню, сделав подводную пробоину, и уничтожил правый кормовой торпедный аппарат, второй вырвал громадный кусок небронированного борта над румпельным отделением. В пробоины хлынула вода, и флагманский корабль Эван-Томаса начал оседать на корму. На «Малайе» вспыхнул большой пожар, затянувший корабль чёрным дымом.

Однако решительное сближение оказалось явлением обоюдоострым: ответный снаряд с «Бархэма» угодил «Графу фон Шпее» в носовую надстройку в районе ходового мостика и повредил управление рулём, другой пробил палубу бака и сделал полуподводную пробоину в носовой части крейсера.

Кроме того, в результате этого маневра сократилось расстояние до кораблей Стэрди, и огонь носовых башен «Ройял Оука» и «Ройял Соверена» вскоре начал ощущаться концевыми германскими крейсерами – «Макензеном» и «Гнейзенау». На «Макензене» 381-мм снаряд с «Ройял Соверена» попал в корму, сделал пробоину и погнул левый гребной вал, из-за чего турбину пришлось остановить, и скорость крейсера снизилась; на «Гнейзенау попаданием с «Вэлиента» была повреждена боевая рубка, средства связи и приборы управления огнём.

Избегая кроссинга, Эван-Томас начал склоняться влево по внутренней окружности, увеличивая дистанцию. Расстояние до головных «ройялов» уменьшилось до шестидесяти пяти кабельтовых, и в 14.30 Хиппер, отбиваясь от этого настырного противника, выпустил по ним восемь торпед из бортовых торпедных аппаратов своих крейсеров.

Германские 600-мм торпеды типа Н-8 с дальностью хода тринадцать тысяч метров и зарядом двести пятьдесят килограммов тротила были самыми мощными торпедами Первой Мировой войны. Их разработали ещё в 1912 году, но на эсминцах и подводных лодках для этих монстров не хватало места. Впервые их установили на линейном крейсере «Лютцов», а затем – на «баденах» и «макензенах». Скорость хода этих торпед – двадцать восемь узлов – была соизмеримой со скоростями потенциальных целей, и потому многие смотрели на них скептически. Адмирал Хиппер тоже больше уповал на артиллерию, однако считал, что в бою пригодится любое оружие: ружей, праздно висящих на стене, быть не должно.

Когда торпедные аппараты «больших крейсеров» с шипением выплюнули в воду стаю семиметровых стальных рыб, никто не ожидал от них немедленного чуда – торпедам нужно было чуть ли не четверть часа, чтобы покрыть расстояние до линкоров адмирала Стэрди. Эти четверть часа были наполнены грохотом выстрелов и взрывов, о торпедах почти забыли, и поэтому когда напротив широкой дымовой трубы «Ройял Соверена» взметнулся огромный водяной столб, захлестнувший его палубу, это стало для многих полной неожиданностью.