Клетка - Игорь Вардунас Страница 40

– Дожили, – скривился Чулков. – Мы туземцы, жертвы приносить? Совсем мозги потерял? Давайте еще их на костре сожжем.

– Или чучело, – хмыкнул в кулак кто-то.

– Помните, ведь когда в Хмарь лазали и кто-то погибал, все нормально было. А как хорониться стали, так туман сам за добычей начал наведываться. В этом месяце туман еще никого не жрал, ну кроме Герцога, давайте кинем кого-нибудь и поглядим, что будет. Глядишь, и продержимся до прихода «наших» из внешнего мира. Что скажете, Сергей Иваныч? Как идея?

– Херово, – отрезал Чулков. – Я давно уже подозреваю, что не будет никакого прихода «наших». И мира внешнего просто нет.

– Тогда письма откуда? – не сдавался боец. – И убивала Хмарь, как мы сами в нее лезли, а когда никого не было, метку слала. А если выдать ей кого-то…

– Вы пока лучше подумайте, как Жезлов встречать будем, – вздохнул Чулков, постучав задней частью карандаша по столу. – И, главное, чем. У нас тут старики, дети.

– А может, они и не знают ничего? – с надеждой спросил кто-то. – Ну, вокзальные в смысле.

– Знают: дозор доложил, что тело с креста исчезло…

– Может, хищник какой пошуровал? Мясо все-таки… – предположил один из присутствующих, виновато опустив глаза.

– А цепи, на которых висело тело, кто-то аккуратно так перекусил? Баста, мужики. Похоже, конечная. Так что давайте готовиться, – покачал головой Чулков, снова чувствуя тремор века. – И удачи нам всем. Кто хочет, может зайти к отцу Иннокентию.

«Напоследок», – жутко коротнуло у него в мозгу.

* * *

От камеры к камере по нитям-дорогам через окна одна за другой потекли малявы со всевозможными предположениями, одно краше другого. Выдвигались различные кандидатуры на место Герцога, не моргая сдавали всех и вся.

Давно почуявший неладное Шура Игревский, один из претендентов на место убитого Герцога, постучал в окошечко своей камеры и, когда оно открылось, что-то быстро заговорил…

Зэки и многие накрученные вестями «вольные», вооруженные чем попало вплоть до кирпичей, со всех сторон выбирались из тьмы на освещенную направленными во двор прожекторами площадку перед главным корпусом, где уже собрались все охранники.

Видя это, Калинин подозвал дочь.

– Иди в гражданский блок, там остались дети. Самые маленькие, – заговорил он, стараясь сохранять лицо как можно более безмятежным. – И дуйте к БТРу.

– Но папа…

– Быстро! Я с остальными догоню. После… Тут еще нужно закончить. Давай-давай! – поторопил он, видя, как колеблется девушка.

Ася как можно спокойнее пошла в сторону гражданского корпуса. Зачем он это сделал? Под предлогом спасения детей хотел отослать ее. Ими что, больше некому заняться? А как же сам? Она на ходу обернулась, не сбавляя шаг. Отец стоял рядом с Чулковым. В форменном кителе, высокий. Несгибаемый в свете прожекторов. Дойдя до блока, Ася еще раз обернулась и скрылась за дверью.

– Генка, ну где же ты? – пробормотал Калинин, наблюдая, как через некоторое время Ася показалась снаружи в компании десятка ребятишек, направляясь в сторону гаража. Зэки и охранники не видели этого. Стоя как две банды друг против друга, они сверлили друг друга глазами.

Некоторые испуганные женщины, завидев Асю и чуя неладное, потянулись за ней.

– Ну что, фраера-начальнички, побалакаем? – нагло постукивая по ладони в перчатке куском водопроводной трубки, криво усмехнулся шагнувший вперед Шура Игревский.

– С каких это пор парашники у нас без разрешения тявкают? – невозмутимо поинтересовался Чулков. – Это петухи балакают, а люди разговаривают.

Раздался винтовочный выстрел, выбивший фонтанчик земли перед ногами Игревского.

Тот замер, проглотил предупреждение, но лицо его исказила жуткая гримаса, злые глазенки налились кровью. Он презрительно плюнул в сторону Чулкова.

– Говно. На очко берешь, командир. Пукалками прикрываешься. А не по-нашенски это, начальник. А кулачками слабо?

– Неохота руки марать.

– Рабами нас кличете… За скот держите. В жертвы приносить собираетесь. Живете как трутни. Так я вот что скажу. МЫ! НЕ! РАБЫ!

– НЕ РАБЫ! НЕ РАБЫ! НЕ РАБЫ! – дружным хором поддержала стоявшая за Игревским толпа, размахивая чем попало.

– Два с лишним десятка лет тебя это не смущало, – пожал плечами Чулков. – И на тебе. Ну ладно. Тогда говно. Мразь. Грязь. Так больше подходит?

– А-А-А!!! – замахиваясь трубкой, заревел, бросаясь вперед Шура Игревский.

– Товсь! – рубанул Чулков.

Обитатели «Лебедя» перешли Рубикон.

* * *

– Юля, Вова, Катя, Петя… – судорожно водя пальцем, пересчитывала толпившихся у махины БТРа детей Ася и вздрогнула, когда позади грохнули первые выстрелы. – А где Женя и Максим?

– Пахнет невкусно, – от запаха керосина наморщила носик замотанная в шерстяной платок Катя и закрыла его ладошкой. – А что это, гром? Там гроза, да?

– Да, Катенька, гроза…

Кто-то из ребят еще ТАМ, в детской. Как она могла пропустить? Да просто, они могли спрятаться где угодно – в шкафчике, в тумбочке, под креслом… А там выстрелы и кровь! Там папа! Господи!

Ася скрипнула зубами. Не сейчас! Вон сколько их. Неоперившихся. Светлых. Смотревших на нее доверчивыми глазами. Выросших в клетке ангелов. Самых чистых из них всех.

И еще Вовка.

Затолкай страх поглубже, Калинина! Что бы сказал отец? Ты его дочь, в конце концов! Еще блевани на радость детворе. Жаль, оружия нет. Хотя под него сейчас что угодно могло сгодиться. Люди потеряли свой человеческий облик, скинув его с себя, словно обветшавшую одежду.

Она выглянула из двери гаража и посмотрела на объятую огнем колонию. Слышала какофонию выстрелов, перекрывающую низкий вибрирующий гул. Где-то глухо бухнуло… Со стороны теплиц неслась мерзкая вонь горелого полиэтилена и пластика, смешивающаяся с криком объятого пламенем мечущегося человека. Перепачканный кровью «Лебедь» бился в агонии.

– Так, полезайте! – Она подсадила в прикрепленную к БТРу клетку первого малыша. – Скорее, скорее. А я сейчас…

– Тетя Ася, не уходите, – заныл кто-то. – Пожалуйста!

– Тихо-тихо. – Девушка присела и смахнула слезинку с перепачканного личика всхлипывающей девочки, прижимавшей к груди заштопанного грязного зайца с оторванным ухом. – Все будет хорошо. Ну? Потерпите. И никуда отсюда не выходите. Это и вас касается, – предупредила она нескольких добежавших до гаража баб. – За детьми следите. Я скоро.

И оставив перепуганных детей, Ася бегом бросилась к горящему корпусу. Навстречу гонимому ветром черному как снег пеплу на фоне бушующего алого марева. Мимо объятой пламенем церквушки, рядом с которой метался и причитал отец Иннокентий, пытаясь выхватить из огня иконы и разную утварь.