Кредит доверия. Сезон 1 - Даниэль Брэйн Страница 4

— Я готов к любым неожиданностям.

— Подождите, — вдруг резко сказала Лэйнор. Она быстро подошла к двери, замерла и через несколько секунд бесшумно ее распахнула.

Приемная была пуста, в коридоре и операционном зале было темно, и только из-под закрытой двери комнаты охраны пробивалась полоска света.

— Вы не слышали? — спросила она. — Что-то похожее на хлопок?

— Нет, — директор пожал плечами. — Все давно разошлись. Может, что-то на улице?

— Может быть, — протянула Лэйнор, к чему-то прислушиваясь. — Странно. Как будто в приемной кто-то открыл бутылку шампанского.

— Господь с вами, — вздохнул Мэйсон. — Вы бы видели, что сегодня творилось. Кто будет пить шампанское за упокой? Заключенный еще этот, не к ночи будь помянут.

Лэйнор еще раз оглядела приемную, закрыла дверь и принялась расхаживать по кабинету. Мэйсон, полностью смирившийся со всем происходящим, не отрывал от нее взгляд, хотя любая ходьба, кроме собственной, его жутко раздражала. Но возражать он не стал.

— Так вот, — продолжила Лэйнор, — очень скоро, через три месяца после покупки акций, старичок скоропостижно скончался. Мы выяснили — сердечный приступ. Завещания он не оставил, но жена его пережила. Понятие «права на первые фунты стерлингов» вам знакомо?

— В общих чертах.

— Наследство чуть больше сорока пяти тысяч фунтов, это стоимость дома и кое-какое имущество. Супругу наследодателя при отсутствии завещания принадлежат права на все предметы домашнего обихода, а доля пережившего супруга при наличии нисходящих наследников должна составлять не менее сорока тысяч фунтов. Кроме того, супруг получает в доверительное управление половину остального имущества. Акции как раз и стали той самой «половиной». На тот момент их стоимость почти не увеличилась. Были еще две наследницы — дочери. Они получили в распоряжение вторую половину имущества — чуть больше тысячи фунтов каждая. Немного, с учетом общей суммы. А вот миссис Эванс оказалась прозорливее. Она быстро написала завещание, и все имущество, унаследованное ею от мужа, переходило старшей дочери, некой Петунии Дурсли. Кроме акций. Они все до единой отходили ее внуку, Гарри Поттеру.

— Что ж, леди действительно неплохо соображала, — покачал головой директор. — Что такое дешевый дом и старая мебель против акций одной из самых быстрорастущих компаний мира?

— Завещание содержало оговорку: распоряжаться доходами от акций до совершеннолетия мальчика могли его родители, сначала мать, в случае ее смерти — отец. А в случае смерти обоих — лицо, назначенное опекуном родителями ребенка.

Чем дальше, тем меньше Мэйсон понимал причину, по которой Лэйнор застряла в его кабинете. В ящике стола у него завалялась маленькая бутылочка виски из тех, какие можно купить в любом аэропорту, и он считал, что пришло ее время, будет она распита за здравие или за упокой.

— Вы находите это странным? — Мэйсон посмотрел на собственные руки. — Это же совершенно обычная схема. Если не считать того, что иногда основное распоряжение средствами доверяют тому из родителей, кто лучше разбирается в фондовом рынке.

— А в случае смерти или безвестного отсутствия опекуна доходы от продажи акций распоряжению не подлежали. Понимаете, нет? Старушка просто пресекла такую возможность. Акции будут расти и ждать своего часа, то есть совершеннолетия мальчика. Нет, — Лэйнор рассмеялась, — это невероятно! Как специалист я не могу не восхищаться этой женщиной.

— Я так понимаю, — осторожно прощупал почву директор, — что эта схема была где-то нарушена?

— Именно. Пожилая леди ненадолго пережила мужа, она умерла спустя полгода. Тоже никакого криминала, неоперабельная опухоль. Администратор разместил наследство согласно завещанию — в месте жительства старшей сестры, в Литтл-Уингинге. Это недалеко от Лондона. И мы бы вряд ли сейчас раскопали эту историю, если бы не выявленная связь филиалов в Ковентри и Литтл-Уингинге. В обоих филиалах были открыты счета той компании, которая попалась на взятках в Ковентри. Оставив людей работать в Ковентри, я сразу же поехала в Суррей. И там по результатам первой же поверхностной проверки всплыло это завещание.

— Значит, — задумчиво протянул Мэйсон и подкатил к себе лежащий на столе карандаш, — мы — и Литтл-Уингинг. Каким образом?

— Самым простым. Переводы денежных средств в пределах одного банка быстры и не подлежат такому тщательному контролю.

— Не понимаю, — директор затряс головой и откатил карандаш обратно. — Родители мальчика…

— А вот теперь дослушайте до конца, — резко оборвала его Лэйнор. — Я вряд ли бы бросила все свои дела, если бы речь шла о действиях родителей или даже о действиях опекуна. Родители мальчика погибли осенью тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Все имущество семьи было полностью уничтожено. Администратор попытался что-то сделать с наследством, но суммы на счетах были настолько мизерны, что их хватило только на налоги и расходы.

— Имущество уничтожено? Что это было — пожар?

— Взрыв, — помолчав, сказала Лэйнор. — По документам, которые мне удалось увидеть — взрыв бытового газа.

— А ребенок?

— А ребенок выжил, — задумчиво, как будто пытаясь что-то для себя понять, произнесла Лэйнор. — Как ни странно. И, поскольку так и не выяснили, кто был опекуном и был ли он вообще назначен родителями, суд определил опеку над мальчиком его тетке. У нее он и живет до сих пор. Мои люди это проверили. Доходы, то есть доверительное управление имуществом несовершеннолетнего, тоже перешли к назначенным судом опекунам.

— Но вы сказали, что завещание…

— Не допускает двойного прочтения. Да. Не допускало. До подлога. Сейчас завещание на экспертизе. Вы в курсе, что закон допускает сочетание машинописного и рукописного текстов? Что собственноручное написание текста не требуется? Завещание отпечатано на машинке. Старушка от руки сделала несколько изменений — по мере того, как она продавала кое-что из имущества, она его вычеркивала и относила всякую безделицу типа вазочки или рамки для фотографий своим подругам. Последнее изменение сделано той же рукой, что и прочие. Экспертиза, конечно, покажет, но я думаю — писал один человек. Но на бумагу однажды попала вода, и одно изменение сильнее растеклось под пятном, чем прочие, и сильнее, чем последние подписи.

— И вы считаете, что последнее изменение было подлогом? И, кроме вас, никто этого не заметил за столько лет? Впрочем, — директор поморщился, — кого я спрашиваю…

— Первого апреля тысяча девятьсот восемьдесят первого года — изменение, которое мы склонны считать подлинным. По крайней мере, это было за несколько недель до кончины женщины. Подлог — неизвестно. То, что мы считаем подлогом, это ремарка о том, что в случае назначения иного опекуна распоряжение имуществом мальчика переходит к этому опекуну без отчета и без ограничений.

— А через полгода погибают родители мальчика, — подытожил Мэйсон, — опекун ими не был назначен или не объявился и по последней поправке все перешло к опекунам, назначенным судом. Понимаю, — он снова глубоко вздохнул. — Когда в нашем филиале был открыт счет и кем?