Прыжок - Сергей Лукьяненко Страница 39

– Это корабль, – сказал Криди восхищённо. – Корабль, на котором мы летим. «Твен».

– Верно, – ответил Валентин.

Старпом большей частью отмалчивался. Челюсть у него была облеплена лечебным гелем, а рот он предпочитал не открывать – там не хватало нескольких зубов. Все хищники переживают, когда теряют зубы, это лишает их уверенности в себе, и Криди понимал Матиаса.

– Что сломано? – деловито спросил Криди.

Валентин ткнул в изображение, развел пальцы, укрупняя его.

– Вот. По левому и правому борту корабля выступают два антенных эмиттера. Это круглые решётки диаметром чуть менее трёх метров, разнесённые на расстояние…

– Вижу, – сказал Криди. – Когда «Твен» стоял на Второй-на-Ракс, я тоже их заметил. Только сейчас тут по антенне с каждого борта.

– Верно, – кивнул Валентин. – Мегер поворачивала корабль, прижимая его к стене червоточины и разрушила по одной антенне с каждой стороны.

На изображении замигали красные силуэты, обозначая отсутствующие эмиттеры.

– Они не убираются? – спросил Криди.

– Нет. Корабль не предназначен для посадки, надёжнее было оставить эмиттеры стационарными, а не втягивающимися. На них идёт огромный поток энергии, поэтому антенны установлены сразу на силовом выходе генератора. Каждый сантиметр, каждый изгиб волновода приводит к потере мощности.

– По экспоненте, – старательно выговаривая каждый звук, сказал Матиас. – Антенна, по сути, и есть часть генератора поля.

Криди задумчиво рассматривал схему.

– А почему вы не дублировали такой важный узел?

– Он дублирован, – мрачно ответил Валентин. – В том маловероятном случае, когда один вышел бы из строя, можно растянуть защитное поле второго на весь корабль. Это неэкономично, перегружает реактор, изнашивает генератор, но на некоторое время вполне сгодится.

– Мегер сознательно вывела из строя оба, – сказал Матиас и, помрачнев, взялся за челюсть.

– Починить? – спросил Криди, хотя и знал ответ.

На этот раз ему ответил Марк.

– Я могу починить множество узлов. Но генератор Лавуа не входит в их число. Слишком тонкие операции, слишком сложная настройка.

– Но сами генераторы целы?

– Да. Повреждены антенны.

– Починить антенны?

– Слишком сложная настройка, – терпеливо повторил Марк. – Как уже сказал Матиас, антенна – это часть генератора. Их собирают на отдельной верфи, потом встраивают в корпус, потом проводят тонкую настройку. Я знаю основные принципы, но не имею инструментов для такой работы.

– А если запустить генераторы с одной антенной? – спросил Криди.

Валентин улыбнулся, Матиас покачал головой.

– Так нельзя, – сказал Горчаков. – Физически невозможно.

– Как ток? Нужны два провода? – предположил Криди. – Разность потенциалов?

– Не совсем, – сказал Марк. – С одним проводом прибор просто не начнет работать. А с генераторами Лавуа будет другая история, поле возникнет и станет нарастать. В лучшем случае генераторы сгорят, в худшем – поле сожжет корабль, находящийся внутри области защиты. Можно рассматривать эту ситуацию как школьную задачку про бассейн с двумя трубами, в одну втекает вода, в другую вытекает. Вот только наш бассейн будет заполнен за доли секунды.

Криди вздохнул.

Наверное, все эти аналогии были очень приблизительными, но суть он уловил.

– А что говорят Ауран? – спросил кот без особой надежды.

– Молчат. Не выходят на связь, – Валентин пожал плечами. – Мы не знаем, что с ними произошло, корабль по-прежнему состыкован с «Твеном», но… рассчитываем только на себя.

– Генераторы целы. Антенны разрушены. Ремонт невозможен. – Криди почесал переносицу. – Разрушены одинаковые антенны?

Его слова вызвали неожиданное оживление.

– Я же говорил, он умный, – сказал Горчаков с гордостью.

Матиас кивнул.

– Ты молодец, у нас тоже мелькнула эта мысль, – впервые заговорила Ксения и вернулась к своим схемам.

– Разрушены разные эмиттеры, – сообщил Марк. – У генератора правого борта – верхний, условно говоря «выход» энергии, у генератора левого борта – нижний, «вход». Мы подумали о том, чтобы запустить генераторы в паре. Но их надо синхронизировать, причём на физическом уровне. Проще говоря – соединить повреждённые эмиттеры сверхпроводящим кабелем, что позволит замкнуть цепь.

– Так что в этом сложного?

– Всё, – вздохнул Горчаков.

Как оказалось, он даже преуменьшил.

На корабле не было такого количества кабеля из высокотемпературного сверхпроводника. Для охлаждения низкотемпературного сверхпроводника не хватало ни жидкого гелия, ни жидкого азота. И в довершение всего, повреждённые эмиттеры действительно были частью генераторов – добраться до них можно было, лишь разобрав здоровенные хрупкие устройства, что делать категорически не рекомендовалось.

Криди выслушал объяснения, посмотрел схемы и признал, что выхода не видит.

– Хоть какое-то предложение? – терпеливо спросил Горчаков. – Мы смотрим на ситуацию через свои стереотипы, исходим из своего понимания возможного.

Кот ещё раз посмотрел на схему.

– Я не понимаю, где именно мы сейчас находимся, – признался он. – Червоточина, что это такое?

– Мы сами не до конца понимаем, мы не физики, – улыбнулся Горчаков. – Но… если условно… это что-то вроде извилистой трубы со стенками из абсолютного ничто. Корабль летит по трубе с условной скоростью, которая даже не влияет на время прохождения. Время нахождения в трубе – случайная величина, после входа её уже не изменить, через четверо с половиной суток мы…

– Что внутри червоточины? – перебил Криди.

Горчаков осёкся.

– Ну… вакуум.

– Просто вакуум? Как в космосе?

– Там абсолютный вакуум, – вмешался в разговор Марк. – Ни в космосе, ни в лабораторных условиях такого добиться невозможно. Абсолютная пустота, единственные материальные частицы в нём те, что отделяются от нашего корабля.

– Ну? – спросил Криди. – Если выйти из корабля, присоединить кабель к одному повреждённому эмиттеру, протянуть к другому… Там жарко?

– Там никак, – ответил Марк. – Там абсолютный нуль. Там нет даже реликтового излучения. Если ты хочешь использовать низкотемпературный проводник, то он мгновенно нагреется…

Марк на миг замолчал.

– Ошибка. Мы находимся в червоточине в состоянии условного движения. Любое излучение будет рассеиваться.

– Кто-то выходил из корабля в червоточине? – спросил Горчаков. – Я уверен, что кто-то пробовал!