Секретный рейс - Майк Брукс Страница 37

На душе у Икабода Дрифта было… странно.

Больше десяти лет он носил в себе тайну, охранял ее так бдительно, что не раз чувствовал: еще немного, и она его раздавит. Страх разоблачения не слабел с годами — наоборот, усиливался, потому что чем дальше Дрифт уходил от своей прошлой жизни, тем большее мог потерять. Когда он, еле держась на ногах, выбрался из спасательной капсулы на Нгуене‑3 и двинулся искать ближайший островок цивилизации, он был готов к тому, что его схватят представители власти, отдадут под суд и в конце концов казнят как Габриэля Дрейка, и после того, как он открыл шлюзовые камеры на «Тридцати шести градусах», горькое раскаяние не позволило бы ему даже оспаривать справедливость такого приговора. Ниже падать было некуда.

Но потом он услышал новости: Габриэль Дрейк и вся его команда убиты при героическом штурме корабля у Нгуены-прайм. Теперь он был просто еще одним латиноамериканцем из толпы: Федерация Африканских Штатов не удержалась, чтобы не приписать себе заслугу его предательства, и это обеспечило ему защиту, о какой он и мечтать бы не мог, если бы власти стали прочесывать систему в поисках беглецов, не имеющих убедительной легенды. Он улетел оттуда на первом подвернувшемся пассажирском корабле, собрал все свои кредитные чипы, предусмотрительно припрятанные в разных надежных местах, и извлек все возможное из каперской карьеры Габриэля Дрейка, чтобы начать новую жизнь как Икабод Дрифт.

И все же он не мог отделаться от этой истории, до конца не мог. Не только потому, что деньги на покупку «Кейко» и «Ионы» были добыты в прошлой жизни, но потому, что эта тайна грызла ему сердце изнутри, как червяк яблоко. Сколько раз он просыпался в страхе — не наговорил ли во сне чего–нибудь такого, что могло бы натолкнуть на опасные мысли тех, кто оказался рядом в эту ночь? Сколько предлогов находил, чтобы никогда не брать в команду никого из ФАШ — а вдруг этот человек был когда–то на корабле, который он грабил, или его брат был, или мать, или кузен? Сколько раз ему отчаянно хотелось рассказать хоть кому–нибудь, объяснить, как все произошло! Чтобы кто–то выслушал историю его жизни, кивнул и сказал: да, правда, тебе не оставили выбора, я бы, пожалуй, точно так же поступил на твоем месте. Но у него никогда не хватало храбрости, да и слушателей подходящих не попадалось.

И вот теперь все вышло наружу. Не в доверительном разговоре с близким человеком — из него вытянули правду под дулом пистолета, при всех, кого он считал своими друзьями, а оказалось, им просто нужно найти козла отпущения. И тем не менее он чувствовал какое–то странное… освобождение.

— А что в Атлантик–сити? — спросила сзади Тамара Рурк.

Он сдержал желание огрызнуться, ответить насмешкой или потребовать извинений. Цзя протиснулась у него за спиной и плюхнулась в пилотское кресло, пальцы забегали по клавишам предполетных настроек, и по дрожанию палубы Дрифт понял, что Куай запустил главный двигатель. Три человека, которые еще минуту назад решительно выступали против Габриэля Дрейка, вернулись к привычному делу, потому что Икабод Дрифт предложил им выход, и он не намерен упустить свою удачу.

Теперь главное, чтобы сработало.

— Космодром под названием «Далекая звезда», — ответил он, поворачиваясь к Рурк.

Она глядела недоверчиво, но все же не кинулась душить его, чтобы отобрать свой бластер, и сейчас это уже можно было считать победой.

— Им управляет человек, которого я когда–то знал.

На лице Рурк ясно читалось, что она думает о людях, которых Дрифт когда–то знал.

— И этот твой приятель вот так просто позволит нам пересидеть у него, когда нас по всей планете разыскивают?

— Он мне не приятель, — поправил Дрифт, чувствуя, как палуба под ним слегка накренилась — Цзя начала взлет. — Но он у меня в долгу за то, что я спас ему жизнь, и гордость не позволит ему об этом забыть, хоть мы с ним тогда друг друга и недолюбливали. Плевать на европейцев — как бы ни взбеленились, а навсегда они Старую Землю не закроют. Другие правительства продержатся пару дней максимум. Потом беспорядки начнутся, если сообщение не восстановится и транспорт перестанет летать. Пересидим несколько дней, а потом наверняка сумеем ускользнуть.

— «Далекая звезда»? — Дженна стучала по клавиатуре, добывая информацию из Спайна. — Владелец… Александр Круз? — На ее лице крупными буквами было написано сомнение. — Не очень–то… обнадеживает.

— Пожалуй, не очень–то, — согласился Дрифт, — и все же это место, где мы можем укрыться от чужих глаз, пока на горизонте не прояснится немного. Алекс нас никому не сдаст.

Он старался говорить невозмутимо и уверенно, хотя сам уверенности не чувствовал. Но факт остается фактом — им нужно где–то спрятаться, и ничего хорошего не будет, если команда воспротивится единственному имеющемуся варианту.

— Ладно, — кивнула Рурк после недолгого раздумья, — но разговор не окончен.

— Жду не дождусь, — ответил Дрифт, не удержавшись от сарказма, — но пока давайте сосредоточимся на том, как нам убраться из Европы, идет? — Он нахмурился. — Погоди… а что же Ап?

Рурк хмыкнула и включила коммуникатор.

— Михей? Как дела?

— Здоровяк пока на борту, — ответил голос голландца. — Если только его каюта не научилась сама ругаться на языке маори.

— Принято, — ответила Рурк и переключилась на другой канал. — Куай? Что там с заправкой?

— Почти полные баки. Какие планы?

— Небо закрыто, — сказала Рурк, не сводя глаз с Дрифта, — но капитан уверяет, что знает место, где можно спрятаться, пока не появится окно.

— А бомб там не будет? А то с меня как–то уже хватит.