Т-34 - истребитель гархов - Игорь Подгурский Страница 34

Марис неотрывно смотрел на стрелки командирских часов.

— Подожди, торопыга, еще целых двадцать секунд. — Прибалт специально тянул гласные, поддразнивая Суворина своим нарочитым акцентом. Иван хотел было вскипеть, но остыл, увидев, что уши Мариса ходят ходуном от стремления не рассмеяться.

— Теперь точно пора! Встречаемся здесь. Раз. Два. Три! — Марис оттолкнулся от сырой травы и, пригнувшись, побежал влево, часто останавливаясь и давая короткие очереди вверх. Через пятнадцать шагов он достал гранату и зашвырнул в чащу, продолжая стремительный бег и стрельбу.

Иван бежал направо, швыряя гранаты в кусты и тоже стреляя в небо.

Наступила пауза. Суворин прополз в густых кустах и выглянул на болото.

В сотне метров от первых деревьев долговязый капитан с пистолетом в руке орал, поднимая взвод бойцов. Они вставали из болотной жижи, и было видно, что больше всего на свете им хочется упасть на сухую твердую землю и лежать неподвижно, ни о чем не думая. Где-то справа и слева тоже кричали люди, лаяли собаки, но Иван видел только то, что видел.

Спотыкаясь о кочки и проваливаясь в холодное болото, бойцы взвода медленно двинулись вперед. Они редко и бездумно стреляли перед собой от живота, не целясь. Позади всех шел боец с кочергой противотанкового ружья на плечах, а в шаге за ним — второй номер с ящиком боекомплекта. Иван отполз в чащу и бросился обратно, не забывая на бегу выпускать в небо коротенькие очереди. Марис уже сидел, прислонившись к стволу заветного дуба, и широко улыбался.

— Ты чего?

— Они с собой минометы тащат, — Марис махнул рукой в ту сторону, откуда только что прибежал. — Пора прятаться в железную коробочку, Ваня, пора!

Иван не спорил. Отдышавшись пару минут, танкисты перебежали через прогалину, мимо кострища своей ночной стоянки и под свист редких пуль запрыгнули в танк, неотличимый от окружающего кустарника даже с десяти шагов. Танк был повернут в сторону бора, а башня смотрела назад, на прогалину. Марис уселся на командирское место, а Иван привычно юркнул в водительский люк. Совсем рядом, на границе прогалины противно жахнула мина. По броне застучали осколки, а затем сверху посыпались срубленные веточки и сбитые ударной волной кусочки коры и шишки.

Марис снял шлем, внимательно его осмотрел и снова надел, подключив шлемофон к сети.

— Ваня, как слышишь?

— Да слышу, — недовольно буркнул Суворин. — Что там? Мины?

— Думаю, через пару минут и бойцов поднимут. Сейчас приготовлю орудие, чтобы попугать как следует. Похоже, они совсем необстрелянные.

Ствол пушки подвигался влево-вправо и опустился до предела вниз.

— Вань, наших еще не видно?

— Кругом наши: что сзади, что спереди, — хохотнул Суворин. — Как с твоей стороны появятся, дай знать!

— Ты услышишь, дорогой товарищ Ваня, — пообещал Марис. — Ты все услышишь, это я тебе обещаю!

На противоположном крае прогалины, возле дуба, где недавно отлеживались Иван-да-Марис, мелькнула испачканная в грязи фигурка стрелка. Похоже, преследователи добрались до открытого пространства и теперь замерли, глядя на буйное великолепие разнотравья.

— Ваня, сейчас чуть подумают, да начнут артподготовку. Заводи только по команде, и сразу — полный газ.

— Есть, командир, — серьезно отозвался Суворин. — У них противотанковое ружье имеется, не только минометы. Придется быстро уходить, они-то нас точно жалеть не будут, когда опомнятся. Тьфу ты, мать твою, ситуация…

Противно загавкали минометы, и по прогалине запрыгали черные столбы земли, приближаясь к укрытию.

— Ого! У них четыре миномета, это как минимум! Представь, это хозяйство через болота тащить! Вот бедолаги! — Марис лязгнул крышкой люка и припал к прицелу. — Подождем, когда пойдут через поляну, дадим три подряд — и уходим. Как понял?

— Есть три подряд и уходим!

Когда минометы смолкли, от дуба отделился долговязый капитан. Он некоторое время постоял, с тоскливой ненавистью глядя на освещенную солнцем прогалину, затем зовущим жестом взмахнул пистолетом, поднимая солдат. Красноармейцы вышли на открытое пространство, и солнце вдруг разошлось, освещая и нагревая все, что не в тени. Измученные переходом через болото и перестрелкой с деревьями, солдаты выглядели усталыми и равнодушными, как будто это не они, а их преследовали и загоняли в гущу синего бора. Капитан что-то крикнул, обернувшись к бойцам, и пошел через прогалину.

Марис выстрелил трижды, веером отправив снаряды в середину прогалины, подальше от первых красноармейцев. Бойцы залегли, оглушенные артиллерийским отпором, а тридцатьчетверка заворчала, зашевелилась и тронулась в глубину бора, роняя с брони маскировочные кусты. Напоследок Марис послал в залитую солнцем поляну еще один снаряд, гораздо левее первых, чтобы разрыв в стороне отвлек внимание лежащей пехоты и заставил сомневаться. Для закрепления эффекта заряжающий полоснул поверх вжавшихся в землю тел длинной очередью из стационарного пулемета. Последний, четвертый снаряд оказался самым результативным: высокая ель упала вдоль прогалины как подрубленная, перекрыв дорогу правому флангу.

— Минут пятнадцать в плюсе, эт-то точно! — ликовал Марис. — Плюс разница в скорости, итого полчаса, не меньше!

Танк уверенно ломился утюгом через густые кусты между деревьями, держась тонкой, едва различимой тропы. Марис устал уворачиваться от веток, и снова закрыл люк. Он смотрел, как смыкаются за кормой упругие побеги и медленно поднимается примятая широкой полосой лесная трава.

— Ваня, теперь они за нами по нашей дорожке легко пройдут. Слышишь?

— Слышу, командир! — отозвался Ваня. — Никого не задел?

— Вроде нет. Но они могли и подставиться по неопытности.

— Все, Марис, разворачиваем башню. — Голос Ивана повеселел. — Наши!

Густой бор расступился и перешел в открытое пространство сразу, без низкорослого предисловия. Зеленый кочковатый луг начинался от корней вековых деревьев и кончался примерно в километре, у следующей полосы леса, простирающегося налево и направо до горизонта. В двадцати метрах от танка плавно изгибалась неширокая синяя речка.

У полусгнившего однорядного мостика, едва ли способного выдержать груженую полуторку, сидели голые по пояс Витя Чаликов и капитан Ковалев. Их тела блестели от пота; лица, спины и бицепсы были красны от недавнего напряжения. Возле одежды, аккуратно сложенной на брезентовом плаще, смиренно лежал Волк, удобно устроив морду на лапы. Он следил за людьми одними лишь глазами и редкими поворотами ушей вокруг невидимой вертикальной оси.

К мостику подходила дорога — обыкновенный сельский проселок, заросший густой кудрявой травой между двумя пробитыми до песка колеями. Дорога шла откуда-то слева, пробираясь вдоль бора, из которого только что выскочили Иван-да-Марис.

— Товарищ капитан! — Марис спрыгнул с брони и приложил руку к шлему. — Приказ выполнен. Потерь нет с обеих сторон.