Второго шанса не будет. Отражение во мгле - Сурен Цормудян Страница 33

— Зачем мужики баб на колени ставят? — хмыкнул Волков.

Константин услышал это и резко вскочив, кинулся на своего бывшего надзирателя.

— Ты что сказал, скотина?! — заорал Ломака, готовый растерзать Степана.

Василий резко схватил Костю за капюшон и рванул назад, да так, что Ломака рухнул в снег. Затем искатель взял Волкова за грудки и, оттащив на несколько метров в сторону, зашипел прямо в лицо сквозь опущенное стекло своего шлема.

— Степа, ты что, совсем долбанутый? А?

— Блин, — сконфуженно буркнул Волков, косясь на испепеляющего его взглядом Ломаку. — Сорвалось что-то. Ну, ляпнул…

— У меня в другой раз кулак сорвется, Степа, — зло проговорил искатель, встряхнув бывшего тюремщика. — Понял? Мозг держи включенным всегда. Слышишь меня?!

— Да… Да слышу я. Пусти… Только вот… А чего вы ждали, если по-честному, от охотников? Благородства какого-то? У них в плену молодая и красивая девчонка. А они…

— Опять?! — рявкнул Селиверстов.

— Да что — опять? Вы тоже разум не выключайте! Вы с кем дело имеете? С робин гудами и д'артаньянами? Хрена с два! Да с самыми отвратительными представителями нашего вымирающего вида! Не стройте иллюзий, особенно ты, Костя, насчет их поганого нутра и будьте готовы ко всему!

— Зачем, придурок ты чертов! Зачем я должен думать о том, что они могут заставить ее делать?! — закричал Ломака, вскакивая.

— Да затем, что истина дороже, юноша!

— Дороже, чем что?!

— Дороже, чем все, что есть вокруг нас! Истина дороже всего!

Селиверстов наконец взмахнул рукой и ударом в лицо свалил Волкова.

— Я тебя предупреждал, Степан.

— Черт вас возьми, — простонал Волков, — растирая по ушибленной скуле снег и медленно поднимаясь. — А что же с тобой будет, Костя, когда ты найдешь жену и увидишь, что ее изнасиловали?.. Убьешься от внезапного прозрения? Не вынесешь неожиданной правды жизни?

— Да я тебя сейчас убью, сука! — Ломака ринулся вперед и тут же снова рухнул в сугроб, на этот раз от сильного толчка.

Костя поспешно откатился от места своего падения, вскочил, с ужасом обнаружив, что раздавил драгоценный отпечаток ног Марины.

— Костя, да не слушай ты его, — махнул рукой Андрей. — На таком холоде они не станут делать то… ну, на что этот идиот намекает. Причиндалы себе отморозят…

— Да иди ты тоже к черту, Жуковский! — крикнул в ответ Ломака.

И тут же хлесткий звук, сопровождаемый гулким эхом, донесся со стороны Фабричной улицы. Фонтан бетонной крошки брызнул от цилиндрической опоры монумента, у которой они стояли. Удар чего-то незримого свалил Селиверстова с ног, окрасив рядом с ним снег алыми брызгами.

— Ай, блядь! — Василий схватился за предплечье.

— Что это?! — вскрикнул Волков, кинувшись к Селиверстову.

А в том месте, где он только что был, беззвучно взвился фонтанчик снега.

— За машину прячьтесь, быстро! — скомандовал Жуковский, толкая Ломаку к опрокинутой «газели».

Снова хлесткий звук и два фонтана рядом с Ломакой. Все четверо прыгнули за спасительный остов автомобиля, который провалялся здесь долгие годы, пожираемый гниением, чтобы сейчас стать преградой между убийцами и их жертвами. Вот он лязгнул под ударом…

— Это что, это стреляют, да? — проговорил Ломака, тяжело дыша и глядя на раненого Селиверстова.

— Да, стреляют, — сквозь зубы процедил он, осторожно убирая ладонь с простреленного предплечья и глядя на рану.

— Ты как? — спросил Жуковский, взглянув на окровавленный рукав комбинезона.

— Кость не задета, но все равно, сука, больно. Пуля там еще.

Волков взял автомат искателя, водрузил на его приклад свою меховую шапку и слегка приподнял над корпусом машины. Полетели клочья меха, и шапка упала в сугроб, источая запах паленого.

— Что-то не пойму я. То слышно выстрел, то нет. Сейчас ведь не было хлопка, — проговорил Степан.

— Хлопок… это СВД, — тихо сказал Селиверстов, продолжая морщиться под своим темным забралом.

— Уверен? — спросил Жуковский.

— Да уверен я. Ее голос ни с чем не спутаешь.

— А сейчас что было? — Волков дотянулся до своей шапки и показал свежую дыру.

— Бесшумное оружие. С двух стволов херачат по нам.

— Пистолет с глушителем? — предположил Жуковский.

— Нет. Они из СВД толком попасть не смогли, и второй ствол работал с тем же успехом. Но по шапке попали. Да и по мне вроде из того же оружия. Хотя… Хрен его разберет. Понятное дело… В последние годы не часто приходилось стрелять. Особенно на таких открытых пространствах да из холодного ствола. Даже биатлонист бывалый мазал бы…

— Так что это было, если не пистолет с глушителем? — спросил Андрей.

— Ну, если по меткости он такой же, как СВД, то это, братцы, «винторез», — вздохнул Селиверстов. — Бесшумное оружие для спецподразделений. С оптическим прицелом, разумеется.

— Блин, ну мы влипли, — проворчал Волков. — Теперь нам сколько тут в сугробе задницы морозить?

— Вам — не знаю, а мне недолго, если пулю не достану да рану не обработаю, — ответил искатель.

Костя поежился. И без того тяжелую ситуацию омрачали его воспоминания. Первые годы после ядерной войны. Начало этой страшной и вечной зимы. Многие, очень многие погибли от банального холода. От аллергии на мороз, когда прекращается приток крови в пальцы рук и ног, в уши и носы и отмирают ткани. Он вспоминал страшные увечья, которые принесла эта зима. Вспоминал, как лютые холода загоняли тысячи выживших поглубже в землю. Как те, кто не сгнил от гангрены и не рассыпался на части от обморожений, убивали друг друга за теплый уголок в городской подземке.

И вот теперь Костя и трое его спутников прижаты к корпусу микроавтобуса. Лишены возможности двигаться и отданы на волю судьбы, которая приготовила им две альтернативы: замерзнуть насмерть под открытым небом или поймать пулю. И самое обидное, что ведь где-то рядом Марина…

— Вечереет, — сказал Жуковский. — Скоро будет темно, и сможем уйти.

— Думаешь, нам позволят дождаться темноты, единственного шанса на спасение? — кривясь от боли, усмехнулся Селиверстов. — Нельзя ждать.

— Черт, откуда охотники узнали, что мы за ними идем? — нервно проговорил Костя.

Он чувствовал, как дрожат руки, сжимающие автомат. Хотелось кричать, звать Марину. В последний раз услышать ее голос, если судьба уготовила скорую смерть в охотничьей ловушке.

— Это не тварелюбы, — проговорил Селиверстов.

Довольно неожиданный поворот событий, если он не ошибается. Но уверенность в голосе искателя сомнений не оставляла.

— И с чего ты это взял? — Волков взглянул на него, натягивая свою шапку на самые уши.