Рождение Зимы - Брайан Ракли Страница 32

Через час или около того, когда серый полумрак рассвета начал превращаться в ясный день, неумолимое движение немного замедлилось. Тропинка стала шире. Эньяра почувствовала, что совершенно изнемогает. Хотя потихоньку теплело, но холод все еще пробирал ее до костей, и, похоже, ей уже никогда не удастся согреться.

Рядом с ними появилась и пошла вровень другая лошадь. Повернувшись, девушка увидела, что перед воином с закопченным лицом сидит Иньюрен. На'кирим выглядел бледным и осунувшимся. Кровь запеклась у него на лбу и засохла темными пятнами на левой щеке. Эньяра хотела что-нибудь сказать, но тут же закрыла рот, услышав совсем близко поступь еще одного коня. Когда лошади поравнялись, она узнала того на'кирима, что появился в замке к концу сражения. Он был намного моложе Иньюрена, безжизненно-светлые волосы на'кирима свисали до плеч, и, на взгляд Эньяры, у него была смертельно-бледная кожа.

Подъехавший был так возбужден, словно и рассвет, и поход, и воины, то есть все вокруг, доставляло ему мрачную радость. Он почти вплотную наклонился к Иньюрену.

— Меня зовут Эглисс, — сообщил он. Иньюрен, даже не моргнув глазом, продолжал смотреть прямо перед собой. — Ты ведь не ощущал меня, правда? И не проник вглубь разума тех инкаллимов? Знаешь, я не был уверен, что смогу скрыть от тебя их намерения. Ты, великий на'кирим, ты умеешь читать человеческие мысли. Я заверил воронов, что сделаю это и позволю им доиграть до конца свой маленький фарс, но в глубине души не был уверен. А смотри-ка! Я оказался сильнее, разве нет? Оказывается, у меня более мощные, чем у тебя, способности.

Иньюрен продолжал его игнорировать. Эглисс, казалось, немного расслабился, сел в седле прямо и поиграл поводьями.

— Сколько тебе лет? — спросил он через пару мгновений. Голос его стал заметно спокойнее.

— Достаточно, чтобы понять, кем была твоя родня, — ледяным тоном ответил Иньюрен.

— И кем же?

— Псами, которые решили, что они волки.

Эглисс засмеялся. Был в этом смехе какой-то резкий, неприятный оттенок, как будто он смеялся над сомнительной угрозой.

— Если бы не я, они тебя убили бы, ничтожество. Дети Сотни не особо жалуют на'киримов. Они терпят меня только потому, что я могу помочь им, и они об этом помнят. Не забывай и ты, что я спас тебя от их немилосердных нежностей. Ну, об этом мы еще поговорим.

Он бросил прощальный взгляд на Эньяру и пнул коня. Тот рванул с места и понесся в голову колонны.

— А что… — начала Эньяра, но ее захватчик напрягся, и она сочла за лучшее прикусить язык. И все-таки ей удалось еще раз искоса взглянуть на Иньюрена, а тот успел кивнуть ей, прежде чем конь понес его вперед и пропал из виду.

* * *

Тропинки, по которым они двигались, выписывали такие петли, что Эньяра совсем в них запуталась. Такое было впечатление, что они пробираются через подлесок. Отряд двигался быстро, трусцой, лошади теперь сгруппировались в середине цепи. Киринины появились еще раз. С обеих сторон меж деревьев то появлялись, то исчезали бегущие фигурки, они двигались бесшумно, без топота и даже без шелеста. Время от времени, довольно часто, в лесу раздавался птичий крик, она понятия не имела, какая птица может издавать такие звуки.

Примерно в полдень, если судить по солнцу, они вдруг остановились возле лесного ручья, густо заросшего по берегам ивой и ольхой. Ее и Иньюрена прислонили к камням, пока их охранники-инкаллимы пили из ручья. Бывшие акробаты наклонились над водой и начали смывать краску с волос. Эньяре это вдруг напомнило крестьян, стирающих одежду в мельничном лотке. Завивавшиеся клубы янтарного и красного уносил поток. После этого началось новое и тщательное раскрашивание. Воины достали из сумок, висевших у них на поясах, мешочки с порошком и смешали его с водой. Получившуюся густую пасту они втирали в волосы. На это ушло некоторое время. По окончании процедуры они все, и мужчины и женщины, стали обладателями блестящих и прилизанных черных причесок. Эньяра отвернулась. Инкаллимы, насколько она помнила по рассказам, носили черные волосы как символ птиц, которые некогда сопровождали Бога по имени Ворон — бога смерти.

Подошли несколько кирининов и, присев рядом с Эглиссом на корточки, начали о чем-то тихо разговаривать. От такой их близости Эньяра машинально затаила дыхание. До этого она видела кирининов только один раз, и то мертвых. Воины, посланные отцом на охоту, принесли их из леса. Кожа этих странных, ужасных существ была настолько бесцветной, что казалось, будто она просвечивает. Те особенности, которые Иньюрен получил в наследство от своих предков-кирининов лишь частично, сейчас явились ей в чистом виде: пальцы длинные и аккуратные, кончаются ровными и одинаковыми белыми ногтями; глаза неприятно-тусклого серого цвета; прекрасные, заостренные черты лица; очень светлые, блестящие волосы. У двоих из них были знаки, о которых она слышала в рассказах, — тонкие синие линии завивались спиралями по всему лицу, превращая его в свирепую маску. Если рассказывали правду, такой татуировкой, как знаком чести, украшали самых жестоких воинов-кирининов. Только сейчас, в непосредственной близости наблюдая их за спокойной беседой, Эньяра поняла, насколько действительно этот народ отличается от людей. Причем не только редким изяществом, независимой манерой держаться и безмолвным языком жестов.

Через пару минут киринины поднялись, направились туда, откуда пришел отряд, и скоро исчезли из поля зрения.

— Пошли проверить, не преследуют ли их, — пробормотал Иньюрен. Сейчас он казался не таким иссушенным и измученным, как ранним утром.

— Никого они не найдут, — продолжал он, не столько для себя, сколько для Эньяры. — Мы слишком быстро двигались и далеко ушли. Никто, кроме кирининов, не способен держать такой темп и при этом не сбиться со следа. — Он пожевал нижнюю губу. — Хотя куда мы идем?

Перед ними вырос инкаллим и протянул Эньяре мешок из лосиной кожи с водой. Она чуть было не мотнула головой. Но ей очень хотелось пить. Да и что она выиграет, отказавшись? Воин держал мешок так, что ей удалось сделать несколько глотков. Он предложил мешок и на'кириму, но тот даже не взглянул на него.

— Не в во'ан к Белым Совам, конечно? — продолжал размышлять Иньюрен, когда инкаллим удалился. — И уж точно не в Кан Дредар.

— Это мы узнаем раньше, чем хотелось бы, — мрачно проворчала Эньяра.

— Это верно, — согласился он.

— Ты знаешь, где мы? — спросила Эньяра.

Иньюрен нахмурился:

— He совсем уверен. Мы все время двигались вглубь Анлейна, на север, потом на восток. Ночью мы пересекли дорогу из Колгласа на Драйнен. В этом мало смысла, если только они не собираются провести здесь зиму, а я думаю, что инкаллимы, даже с помощью кирининов, не хотели бы зимовать в лесах.

Эньяра вздохнула. Краем глаза она заметила, что один из их захватчиков сердито смотрит на нее, и опустила глаза.

— Они с ума сошли, если хотя бы попытаются это сделать, — пробормотала она. — Но как бы то ни было, они попытались.