Когда тают льды: Путь Велены - Ольга Погожева Страница 31

- Всего-то, - разочарованно протянул Лей, оглядывая многочисленные письменные принадлежности и толстые книги-тетради,кое-где исписанные стонгардскими символами, но большей частью чистые. - Я-то думал…

- Это же целая сокровищница, - ровно возразила Велена, доставая пергамент из сундука. Чернила в закупоренных баночках давно высохли, но колдунья не теряла надежды: помнила, как тётушка Морин использовала маленькие хитрости, что бы использовать почти пустые чернильницы ещё целую седмицу. – Вот, даже карандаши есть.

Грифели пришлось кое-как заточить перочинным ножом Лея, зато теперь у каждого из неугомонной троицы оказался свой лист бумаги и огрызок карандаша. Которым, как вскоре выяснилось, никто из них пользоваться не умел. Лучше всего получалось чертить простейшие символы стонгардского алфавита у Лейлы – девчонка частенько рисовала углём картинки за домашней печью – а вот у обoих мальчуганов получалось из рук вон плохо: у Лея крепкие пальцы никак не хотели учиться новым движениям, Лиам же, как самый младший, напротив, всё никак не мог правильно ухватиться за карандаш. После вроде бы непродолжительных занятий и объяснений Велена почувствовала почти звериный голод, как после долгих лекций и практических занятий в гильдии Оша. Тогда очень выручали передачи от батюшки их друга Стефана: богатый купец снабжал сына с избытком, так что хватало и на двух его товарищей.

Стефан. Дагборн сказал, ранен. Выжил ли? Всегда стоявший в тени красавчика ?айко, почти незаметный, но всегда готовый помочь… Странно, за все эти годы она так и не рассмотрела его толком. Шустрый, смуглый, кареглазый, смешливый с посторонними, но неизменно робкий с ней. Впрочем… рядом с ней никому шутить не хотелось .

- У нас уже здорово получается, - сиял младший Лиам, подсовывая ей измаранный каракулями листок. – Правда, Велена?

- Нет, - едва глянув на детскую мазню, в которой с трудом угадывались стонгардские письмена, ответила колдунья. - Ещё работать и работать.

Светловолосая троица поникла; впрочем, не слишком щепетильная в вопросах воспитания сикирийка не oбратила на это внимания, задумавшись над вопросом куда как более насущным: чем кормить ораву изголодавшихся детей? Дария, говорливая невестка иммуна, недаром советовала ей обратить внимание на капусту и морковь: оказалось, этого добра даже в ледяном Кристаре в избытке, местные фермеры продавали летние запасы за сущие гроши, так что все блюда готовились по большей части из них. И рыбы, конечно же , если бы только Велена умела с нею обращаться.

- Но ты научишь нас? – не теряла надежды Лейла. - Мы еще придём?

Велена задумчиво кивнула, следя, как дети складывают листы обратно в сундук. Закрывать его колдунья не стала, что бы потом не открывать: сил у неё, как оказалoсь, ещё меньше, чем у двенадцатилетнего Лея,который в свои отроческие годы уже сравнялся с ней ростом. Стонгардец, что сказать…

- Идём, – позвала детей сикирийка, поднимаясь с лавки. - У меня дома есть нечего. Пока приготовлю вам…

- Так зачем? - удивился Лей. - Сегодня Воплощение Духа, праздник же! Мама сказала, вечером в харчевню идти. И тебя позвать. К Мартину ?агрянет весь город, не меньше! Мы в подсобке подождём после ужина: мама останется в харчевне помочь, прибраться.

- Что мне там делать? – ровно спросила колдунья, выпуская в мороз выпорхнувших из крепости детей. Лей обернулся, нажал плечoм, помогая ей заxлопнуть тяжёлую створку. — Никто не звал.

- Мороженое будет, – почти благоговейно прошептала Лейла. – Ты такого нигде не попробуешь! Мартин сам готовит, по тайному рецепту! Это только наше, кристарское, лакомство! Нигде больше не найдёшь!

- Ну, раз мороженое, - усмехнулась Велена. - Тогда конечнo.

Одиночество,которым она когда-то так дорожила, теперь начало её тяготить. Шумные дети, любопытные, но пока всё ещё настороженные горожане, редкие визиты принявших её отца Кристофера, Октавии и Нилы, да встречи с Мартином – вот и всё, что поддерживало истончившиеся душевные силы. ?одился любой предлог, что бы только не сидеть за закрытыми дверьми. Да и узнать – точно ли после такого бурного вечера у Мартина хватит сил на завтрашнее дежурство? Когда не занят в харчевне, обходит город, когда не обходит, сидит в своих комнатах и, по словам Нилы, занимается научными записями да книгами, - откуда только силы берутся?

Дети убежали в харчевню тотчас, не дожидаясь, пока она запрёт сторожку да спустится из крепости следом. Велена воспользовалась задержкой, чтобы немного привести себя в порядок: привычка ещё из прежней жизни,когда Райко был рядом. И выглядеть дурно в его присутствии совсем не хотелось…

От воспоминаний отбилась с трудом. Выбежала в мороз, забыв про шапку, захлопнула дверь в сени, сдвинув засов. И, подсветив себе колдовским светлячком, побежала по ледяным ступеням вниз, в сторону городской харчевни.

В харчевне и впрямь собрался весь город. Подвыпившие рыбаки, сидевшие на освещённой фонарями веранде, проводили её долгими взглядами, враз оборвав вялотекущий разговор, пока она взбиралась по высоким ступеням. Тяжёлую дверь перед самым носом распахнул Рем, едва не пришибив толстой створкой, и радостно просиял лицом, разглядев колдунью:

- Ты!..

Больше ничего не добавил, ухватив запястье сикирийки и увлекая её следом. Велена не сопротивлялась: отчего-то полоумного брата Мартина она совсем не боялась . Скорее, здоровые посетители, не сводящие с неё глаз, вызывали глухое раздражение.

Внутри, впрочем, оказалось на удивление спокойно: горожане чинно сидели за длинными столами с поднятыми кружками, обратив взоры на стоявшую у очага старосту Ульрику с полным кубком. Старуха как раз заканчивала поздравительную речь и, пригубив вина, неторопливо и с достоинством направилась на выход, позволяя горожанам, с почтением проводив главу портового города, продолжить веселье уже без высокопоставленных свидетелей.

Рем, тащивший Велену за руку, едва не врезался в дюжего молодца, прикрывавшего своим телом сухопарую Ульрику. Ещё один телохранитель замыкал шествие, которое теперь невольно приостановилось . Велена оказалась почти лицом к лицу со старостой, и на какое-то время в харчевне повисло неловкое молчание.

- Благодарю за ключи от крепости, - проронила наконец колдунья, чтобы разрушить свинцовую тишину. - Пригодились .

Взгляд старосты посветлел: словно наружу выглянула другая, молодая да озорная, Ульрика, по досадному недоразумению скрытая морщинистой кожей да скорбными складками у рта.

- Я верю в тебя, девочка, - прокаркала старуха, поправляя на плечах богатый мех. Блеснули тяжёлые золотые украшения, качнулись в ушах драгоценные серьги. - Наслаждайся праздником.

Охранявший старосту молодой мужчина отстранил Рема, создавая узкий проход, в котором и разминулись обe женщины, не страдавшие полнотой. Едва за Ульрикой и её провожатыми захлопнулись двери, харчевня наполнилась гулом голосов, громким смехом, бульканьем вина и сытым причмокиванием. Пока Рем тащил её к стойке, колдунья мельком заметила направленные на неё взгляды, шёпотки да тяжёлые мысли, витавшие невысказанными над длинными столами.