Осколки вечности - Вячеслав Седов Страница 30

Нога в обитом железом ботфорте пнула подвернувшийся камень. Карнаж остановился, повернулся и побрел обратно к костру, чтобы подбросить еще веток.

Как, должно быть, просто жилось странствующим музыкантам в отличие от «ловцов удачи». Им не нужно завоевывать место в этой жизни, конкурировать с другими гильдиями.

Полукровка еще хорошо помнил, как в Швигебурге банды сходились в закоулках «стенка на стенку. Он сам шел в их рядах с дубинкой и нацепленным на пальцы левой руки кастетом. В том кровавом месиве он получал не свой первый опыт, как большинство его товарищей, а просто узнавал жизнь получше. Еще одну из ее сторон.

Киракава довольно многому успел его научить. Карнаж был обязан старому учителю тем стержнем из внутренних, собственных, кодексов, которые помогали после осмысливать и понимать происходящее не преломленное через призму незнания и догадок. Отчего, спустя немного времени, полукровка оказался чужим в гильдии. Его забрал под свое начало Филин, который помогал нескольким воровским «принцам» создавать нечто большее, чем просто скопище карманников и домушников. Тогда и начали появляться первые гильдии «ловцов удачи». В итоге попытки централизовать все дело не увенчались успехом, но, словно осознавая всю сложность взаимодействия меж собой, они взяли на вооружение целый свод неписаных правил и всегда помогали друг другу, что, при содействии магов, только укрепляло их положение среди прочих, стоящих на скользкой грани закона, гильдий.

Когда Карнаж и Лан впервые повстречались где-то в окрестностях Шаргарда, полукровка уже начал свой путь «ловца удачи». В отличие от бродячего музыканта он чувствовал опасность кожей. У него словно глаза на затылке имелись. Всегда успевал среагировать даже не задумываясь, примечал детали, слышал и видел вокруг себя почти все. А барду это было не нужно, да и какой смысл, если на пути он повстречает такого как Феникс, у которого от этих навыков каждый день зависела жизнь. Тогда, тоже поздней ночью, у костра, они разговаривали под треск веток в огне. Лан играл на гитаре. Не для кого-то, а для себя, словно так он общался с окружающим миром.

Немного грустная и спокойная мелодия, пронизывала пространство вокруг, уносимая ветром ввысь, стелящаяся меж спящих трав, шуршащая листвой нависавшего над ними старого дуба. Это было прекрасно и показалось тогда «ловцу удачи» столь отстраненным от него и необычным, что и обрадовало и огорчило. Обрадовало тем, что в мире есть незыблемое постоянство, о котором часто говорил Киракава, а огорчило тем, что Карнаж понял, как он далек от этого постоянства. Сейчас Фениксу, едва он снова расположился под сухим деревом, где сладко посапывала наемница, снова захотелось повторить тот вечер, перетекший в спокойную ночь, где разносилась игра струн, отрешая все прочее и рассыпая мысли в песок по ветру времени.

Он приготовил еще воды, напоил по-прежнему испытывающих жажду лошадей, подкинул веток в костер и уснул. Потому что наутро, с первыми лучами солнца, снова нужно идти своей дорогой, и снова примечать и слышать все. Или почти все.

Когда Гюрза проснулась, Феникс уже был на ногах.

Занимался рассвет.

Они торопливо вскочили в седла и двинулись дальше, вдоль берега моря. Через некоторое время, к своему удивлению, они выехали на дорогу, вернее колею, оставленную пусть не часто, но проезжающими здесь время от времени повозками. Настороженно двигаясь по ней, они постоянно озирались, но к полудню без приключений добрались до рыбацкой деревушки. По старым ветхим хижинам становилось понятно, что война просто не дотянулась до этой части побережья, хотя казалось бы, большой тракт проходил совсем рядом.

Когда они ехали по улице жители старались поскорее убраться с их пути, захлопывая двери и ставни.

– Интересно, - произнесла полуэльфка, когда они двигались между домов, - Они хоть знают, что война была?

– Какая война? Они нас-то дичатся, - усмехнулся Карнаж.

– Ну, судя по тому, как здесь все провоняло рыбой, мы сможем хотя бы неплохо набить наши животы.

– Сейчас не стоит сильно объедаться, - напомнил Феникс, - Нам еще нужно каким-то образом миновать Шаарон, пусть город далек от своего былого величия, но порядки там остались старые.

– Рыба! Сударь и сударыня! Покупайте, у меня самая свежая, - дорогу им бесцеремонно перегородил рослый загорелый мужчина с окладистой бородой в старой выцветшей форме моряка феларского флота.

– С дороги, любезный! - потребовал Карнаж, поворотив лошадь.

Бывший моряк хитро сощурился, окинув взглядом двоих проезжих и, улыбнувшись ртом, в котором изрядно не хватало зубов, кивнул в сторону своей хибары, что устроилась на сваях с краю деревни.

– До вас тут было несколько проезжих. Некоторые совсем недавно. Интересуетесь? - понизив голос хрипло спросил моряк с явным севернофеларским выговором, - Все равно местные вас не примут, а старина Тиль всегда рад новым лицам, которых сюда едва ли заносит «случайно»!

– Феникс, - прошептала полуэльфка, тронув за плечо «ловца удачи», - Похоже, это не простой рыбак.

– Черт возьми, сам вижу! А ты говорила тракт контрабандистов заброшен, - прошипел Карнаж, - Просто временно затих.

– Так что, господа? Так и будем на улице о делах лясы точить? - поторопил Тиль, - Давайте ко мне в жилище, там и потолкуем.

Он подошел и взял за поводья коня «ловца удачи».

– Уж по вашим вытянутым физиономиям вижу, что намаялись как крысы-то пробираться вдали от большого тракта, - подмигнул Фениксу единственный целый глаз с морщинистого лица. Другой давно был белесый с мутной радужкой.

Карнаж ловко спрыгнул на землю, вырвал поводья из рук Тиля и, осмотревшись кругом, тихо произнес: «Веди».

– Добро, - осклабился бывший моряк.

В жилище Тиля творился сущий бардак из нагромождения ящиков, обломков стульев и столов, над которыми хозяин явно потрудился, собираясь восстановить весь этот хлам. И результаты его усилий были уже видны в уверенно стоявшем на всех четырех ножках столе и паре достаочно надежных табуретов.

На стенах висели старые рыболовные сети, в которых болталась уйма всякой всячины: удилища, сломанные и целые, обрывки якорных цепей, разбитые фонари с выгоревшими и растекшимися свечами и прочий корабельный хлам.

– Возможно, я немного забегаю вперед, - начал Тиль, пуская полукровок в свое обиталище, - Но, ерша мне в глотку, если я не рад, что на нашем тракте снова появились лихие парни! Да вы присаживайтесь! Сейчас все как надо устроим.

Гюрза с изумлением осматривала весь тот хаос, что творился вокруг. Карнаж уверенно прошел и уселся подле окна на один из стульев, соблюдая, все же, предосторожности, так как мебель выглядела весьма хлипко, наспех сбитая гвоздями и кое-где связанная веревками.

Тиль покопался в углу, где был натянут его гамак, и подошел к столу с запылившейся бутылкой шаргардского рома и глиняными кружками в руках.

– Не слишком ли вы гостеприимны к незнакомцам? - спросила полуэльфка, сомнительно покосившись на предложенную выпивку.