Дневник 13-ой наложницы - Мэри Кенли Страница 22

Могу с уверенностью сказать – это не так. Рядом с моим братом на мертвецов я успел наглядеться вдоволь.

… Замок Варош гудел, как растревоженный палкой улей. Советники, стражники, рядовые слуги – все предавались одинаковой панике, как раннее пьянству. Этаж, на котором обитал Король, опасались посещать и раньше, но теперь, в этот раз…

В особенности.

Такое уже было. Это навевает некоторые воспоминания. Длинная курительная трубка выдувает сиреневые клубы, которые я жадно глотаю, заходясь в сухом кашле. Витиеватый дым рисует образы прошлого, которое я почти позабыл.

Там был Триалон – сумасбродный королёк, которому суждено создать огромнейшую смуту.

… У короля было семь сыновей и столько же дочерей, жил он в тёмном-тёмном замке, за чёрным морем…

Я был седьмым и мне же выпало «несчастье» стать любимым сыном. В том, если честно, мало моей заслуги.

… Была у того короля жена, что чахла день ото дня в неразделенной любви. И были у него наложницы, любовницы, фаворитки… Да только лишь одна из них ему по сердцу пришлась. Та-что-с-жёлтыми-глазами.

Перед взором мелькали смутные силуэты. Я поморщился, ловя своё отражение в тусклом, старом зеркале. Взгляд, как и прежде, сиял червонным златом. Когда-то я так это ненавидел, что порывался выколоть себе глаза.

Но, думаю, стоит признать… На самом деле я ненавидел свою мать.

Рыжий хвост , алые кудри. Бесстыжая, наглая женщина. Многие говорят, что цвет глаз рыжехвостам дан за редкую алчность. Мол, взгляд их давно впитал любовь к деньгам. Я же склонен полагать, что кроме денег она ничего и не любила.

В моей памяти застыл её образ. Эта невозможная красота, хитрая улыбка и умение вить нити из всех мужчин, что приближались к ней. Король – лишь один из многих. Её аппетиты росли, крепли… Как и жестокость. Она быстро разбаловалась чужим вниманием. Однажды попросила привести к себе молодых рабынь, чтобы сечь их нещадно, резать лица острым кинжалом… Она более всего на свете любила портить человеческие лица.

Дикарка, одним словом. Она говорила, что кровь молодых девушек полезна для её кожи, а Триалон принял это за чистую монету. Все их безумства происходили у меня на глазах. Эта женщина оберегала меня… Как ценный трофей.

Я был выгодным вложением. Тем, кто должен обеспечить ей прекрасное будущее. Следующим королём. Я был уверен, что она опустилась бы и до инцеста, чтобы укрепить своё положение.

Видят боги – дворец стал для меня самым ненавистным местом, клоакой вечного безумия. Я купался в ненависти пяти своих братьей и интригах многочисленных сестёр. И завидовал шестому брату, пропавшему без вести. Даже если он уже мертв – разве это не лучший выход?

Когда между первым и третьим принцем развязалась война, я отчасти выступил её причиной. Потому что этот ублюдок, мой отец, решил сделать седьмого принца наследником. Я помню, что потом потекли дни бессмысленного ожидания. Мои дни, очевидно, были сочтены. Каждый из братьев желал мне смерти и, в конечном итоге, не так важно, как именно я умру. Оставалось лишь вести пассивное существование, считая дни, которые казались бесконечными.

Ничто не имело значения. Я просто оставался разменной монетой в руках матери. Золотой, как её ясный взгляд.

Но всё изменилось, когда пришли вести о том, что шестой принц вернулся. Словно призрак возмездия, белокурый, яростный, несущий в своих руках магию тёмной метели и свирепый буран… Даррен уничтожал всех на своём пути.

Триалон, увы, умер своей смертью, не дождавшись мести отпрыска. Но моя мать занервничала, заперлась во Дворце Цветов, словно это и вправду могло её спасти. А я был восхищен снежной лавиной. Настолько, что вышел ему навстречу.

Холодное оружие, известный на весь мир Адегард коснулся моей шеи, чертя линию крови. Глаза Даррена полыхали яростью, а я, склонившийся перед ним, произнёс вдруг клятву, скрепляя её собственной кровью. Древняя магия обуяла меня, сковав вечной верностью шестому принцу.

« — Почему я должен сохранить тебе жизнь?

—  Я никогда не предам тебя. И, потом… Я заплачу сполна»

В тот день я предал собственную мать и открыл Дворец Цветов войскам Даррена. Я отдал её ему в руки и смотрел, не в силах отвести взгляд, на то, как пожирает её ненависть Ледяного Короля.

Она так громко кричала. Так проклинала меня, мерзкого предателя. Сладкая музыка для ушей… Когда её кровь расплылась по полу, я понял: не монета.

Я больше не разменное золото.

Трубка потушилась в вине и я мотнул головой, зевая. Ко мне ворвался советник, всё твердя про то, что Король опять бушует.

Ах, да, он ведь потерял «сокровище». Упрямую рыжую женщину с хитрыми глазами.

«Даррен, ты и впрямь должен был убить её сразу… Но, с другой стороны, так интереснее»

Меня часто одолевала скука. Но с появлением тринадцатой, это чувство развеялось на ветру.

Чёртова дюжина, господа.

Я лениво поднимаюсь в покои Даррена, чувствуя, как щеки обдает морозом. Ох, ну надо же, он покрыл инеем весь этаж… А ты и правда зол, братец.

—  Кар-ртас! – рык срывается с его губ, а мне остаётся лишь улыбнуться, разводя руками.

Вот он я, родимый.

Пришёл решить твои проблемы. Ведь ты, Король, всё ещё похож на ребёнка, у которого отняли драгоценную игрушку.

К чему нас приведёт эта женщина? К новой войне? Или же миру?

Я, к сожалению, не провидец.

Всё, что остаётся сказать…

— Я помогу найти её.

Мой долг не будет выплачен до самой смерти.