Прививка против приключений - Дмитрий Скирюк Страница 21

Опасливо покружив около, мы забрались обратно. Один лишь Паша наотрез отказался возвращаться, пока Командор не отдаст ужасную трубу кому-нибудь другому.

— Сильная штука! — уважительно сказал Игорь и сунул рупор Олегу в руки. — Держи. Но от меня — ни на шаг!

Видоизменившийся рупор приобрел странные свойства, и звуки, который Игорь из него извлекал, напоминали вопли раненого слона и на неподготовленного человека действовали сногсшибательно.

На самом дне лодки обнаружился ржавый пожарный лом, который кто-то из нас в угаре поспешных сборов туда зашвырнул. Мы снова взялись за весла и, прежде чем солнце скрылось за горизонтом, уже вошли в бухту и причалили к берегу острова Джемс у русла высохшей речушки. Когда-то, в незапамятные времена вулканические взрывы разворотили крутые склоны горы, и средь зеленых холмов там и сям чернели застывшие потоки старой лавы. Несмотря на это, местность была исключительно живописной: на севере бухты, в воде, уходя ко дну решеткой сплетенных корней, в изобилии произрастали мангры. В прибрежном иле выискивали добычу совершенно непуганые розовые фламинго. Западная же часть острова густо поросла лесом.

Пашка вытащил лом и изъявил желание угробить десяток-другой, как он выразился, «фламингов», поскольку у всех у нас от голода сводило животы, но Игорь воспротивился такому варварству. Отправив Олега к скалам поискать птичьих гнезд, а Витю — за дровами, он приказал мне разводить костер, а сам скрылся в неизвестном направлении.

Выбрав поросшую травой сухую ровную площадку у самого леса, мы разбили лагерь, выпустили воздух из лодки и развели костер. Пашка, заслышав в отдалении блеянье диких коз, рискнул-таки нарушить хозяйский запрет и вскоре вернулся с тушей козленка на плечах. Это было весьма кстати, так как Олег по возвращении доложил, что все яйца уже превратились в цыплят и на омлет не годятся. В доказательство он принес какого-то облезлого птенца. Последний повел себя весьма развязно, бодро разгуливал по всему лагерю и с удовольствием склевал предложенные ему кусочки сырого мяса.

Пашка, наловив по пути каких-то жуков, нанизал их на иголки и утыкал ими всю палатку, непрерывно хвастаясь, что скоро в его коллекции будут все 618 видов насекомых, здесь обитающих.

— Ах, ах! Жуки, жуки! — то и дело доносились из кустов его восторженные крики.

Когда к костру вышел взволнованный Командор, было уже темно.

— Друзья! — глаза его светились торжеством. — Небывалая находка! Смотрите!

Вывернув рубашку, он высыпал из-за пазухи груду битых черепков, какие-то железки и побуревший человеческий череп с пулевым отверстием во лбу. Из пустых глазниц и трещины посыпался песок.

Олег невозмутимо подобрал парочку обломков и рассмотрел их при свете костра.

— Красная неглазированная глина, — определил он. — Примерно из такой вот делали посуду в Европе семнадцатого или восемнадцатого века. А вот это уже интереснее — похоже на индейские горшки доколумбовой Америки…

Олег — ходячая энциклопедия. Один бог знает, как у него в голове умещается такая уйма всякой всячины. Еще в бытность его студентом на факультете бытовала поговорка: «Если уж Коля не знает, спроси у Олега». Олег, как правило, знал. Слушать его было одно удовольствие, если только его не заносило в сторону Востока — тогда любые сведения тонули в море философии, цитат из Лао Цзы и Книги Перемен. Для нашей экспедиции он был почти незаменим, и если как-то раз Игорь отослал его самолетом одного со всеми нашими вещами, то только потому, что никто другой из нашей компании с подобным заданием не справился бы.

— Где ты это нашел?

— Тс-с! Игорь поспешно прижал палец к губам и воровато оглянулся. — На поляне, в лесу. Там этих черепков — завались!

— Ну и что? — настороженно спросил Коля.

— Как «что»?! — вскричал тот. — Ведь это же все объясняет!

Уминая за обе щеки подгоревшее дымное мясо, Игорь поведал нам, что бухта эта с незапамятных времен служила убежищем пиратам. Здесь они запасались провизией — знаменитыми галапагосскими черепахами, ремонтировали суда и делили добычу. При последних словах Командор вскочил и произнес зажигательную речь, основной смысл которой заключался в кратком пересказе «Острова сокровищ» Стивенсона с несколько видоизмененным финалом — клад Флинта якобы никто не нашел, поскольку не там искали, а ему, Игорю, доподлинно известно, что деньги зарыты тут, и надо быть круглыми идиотами, чтобы не заняться раскопками.

Мы не решались спорить, опасаясь, что вдохновение Капитана вызвано недавней болезнью, и только Паша, чьим любимым книжным персонажем был капитан Влад, подпрыгивал, шлепал себя по коленкам и восклицал: «Ух ты!», «Вот это да!» и «С ума сойти!»

В течение своей речи Предводитель вертел череп в руках, пока из трещины вместе с песком не вывалились несколько желтых кружочков. Мы опешили.

— Золото… — ахнул Паша.

— Пиастры!!! — взвизгнул Командор и чуть не сорвал голос.

Тень капитана Флинта, казалось, незримо подсела к костру.

Я похолодел. Командора, однако, меньше всего волновали подобные соображения. Прежде чем мы успели что-нибудь сказать, Игорь и Пашка, прихватив один лом на двоих, опрометью кинулись в лес на поиски сокровищ. В двух шагах от костра было темно хоть глаз выколи, и через несколько метров оба с грохотом столкнулись с громадным деревом и расквасили себе носы.

Чуток поостыв, кладоискатели вернулись к костру, решив отложить поиски на завтра. Пашка, вытащив из принесенной Игорем кучи хлама сломанный курок от кремневого пистолета, яростно тер его о штанину в надежде увидеть золотой блеск.

— Совсем забыл! — неожиданно воскликнул Игорь. — Мы тут сырое мясо жуем, а у меня такие деликатесы припрятаны. По случаю находки можно и побаловать команду!

Он вытащил из палатки плоский фанерный ящик и со скрежетом оторвал крышку. Взорам нашим предстали блестящие донышки консервных банок. Я схватил одну и недоумевающе уставился на этикетку, гласившую:

ЭМАЛЬ БЕЛАЯ

ВЫСШИЙ СОРТ

БЕРЕЧЬ ОТ ОГНЯ

— Что за шутки?!

— Маскировка! — ухмыльнулся Хозяин, оглядев наши изумленные лица. Вытащив вторую банку, он ловко пробил ножом две дыры и, к немалому нашему ужасу, опрокинул ее над головой и сделал несколько больших глотков.

— Это только написано, что эмаль, — пояснил он. А на самом деле внутри — сгущенное молоко. Угощайтесь!

Пашка, зажав рот ладонью, бросился в кусты и с треском исчез в зарослях.

Спать мы легли взбудораженные и уставшие одновременно, от чего сон приходил урывками. Ворочался и брыкался Паша, непрерывно стонал Витя и оглушительно храпел Командор. Временами, поворачиваясь с боку на бок, он громко вскрикивал: «Пиастры! Пиастры!» — видимо, во сне его обогащение шло стремительными темпами.

Утром меня растолкал Олег. Было тихо. В мягких сумерках над землей стлался легкий туман. Все спали.