Кочевник - Сергей Алексеевич Ковалев Страница 15

Июль 2033 года

Жамбыльская область

Район Турара Рыскулова

Кулан казался вымершим. Широкая улица делила большой аул на две части, и по обеим ее сторонам ветхие дома чернели провалами пустых окон. Ракеты в этом регионе не падали, но многие крыши не уцелели, словно по ним прошлась взрывная волна. Степь и в мирное время славилась ветрами, но во время ядерной зимы, установившейся на несколько лет после Великой Скорби, они оказались чрезмерно сильны и постоянны.

Пространства между домами пустовали. Заборы или сгнили, сваленные ураганами, или давно сгорели в печах, обогревая оставшихся жителей. Поглядывая на следы запустения, Шал не мог понять, есть ли тут люди вообще. По словам старого Фаты, в Кулане жил кузнец, только давно ли дунганин выбирался из урочища? Но и Еркебай-ага утверждал, что где-то здесь семья так ему нужного мальчика. Где их искать? Одному осмотреть тысячи пустых домов нереально. Оставалось надеяться, что все же встретится кто-нибудь, кого можно расспросить. Может, покинули люди Кулан и перебрались в Луговой, станция совсем рядом. По прямой если – всего пара километров от аула.

Сабыр размеренно цокал копытами по старому, в трещинах, асфальту, из которого местами проглядывала уже пожелтевшая и сухая, несмотря на середину лета, трава. Порывы ветра временами усиливались, и пыльная буря стелилась по улицам и тащила за собой редкие кусты перекати-поля, поднимаясь в воздух небольшими завихрениями. В детстве взрослые запрещали приближаться к подобным явлениям, объясняя это играми злых духов. Якобы это все забавы джиннов, которые могли с легкостью завладеть наивными детскими душами и утащить с собой. Лет до десяти он еще верил в эти россказни, но потом смело ступил в подобный мини-смерч, решив проверить, так ли это. Тогда получился результат, о котором никому из сверстников почему-то не рассказывал – завихрение просто исчезло. Через пару минут оно снова появилось и продолжило свой путь, а повторив опыт, ничего, кроме пыльной обуви, он больше не добился. То ли не нужна оказалась духам его душа, то ли взрослые, как обычно, все приукрасили, но рассказывать об этом родителям он все равно не решился.

Подарок старика-дунганина оказался хорошим. В зимнее время будет в самый раз, голову греет отлично. Только летом чересчур жарко. Вспомнив с грустью о старой панаме, Шал спрятал шапку в сумку и достал кусок ткани. Задолго до того, как обзавелся армейским головным убором, использовал ее в качестве банданы – вот и сейчас с облегчением повязал на голову, а то так и сопреть недолго, и свежий шрам от пота чешется сильней. Кроме того, остатка тряпки, что свисает на затылке, хватило и лицо прикрыть. Мало ли какую гадость поднимает ветер с песком, дыши потом ею.

Впереди послышался собачий лай, и следом галдеж детских голосов. Дорогу перебежала небольшая стая тощих собак, а через мгновение из боковой улочки в том же направлении высыпала вооруженная палками ватага босоногих пацанов. Внимания на всадника никто не обратил, кроме хромого мальчишки в хвосте толпы – тот замер на месте и стоял не шелохнувшись, пока Шал не приблизился. Потом вдруг закричал, засвистел вслед убегающим товарищам и сделал попытку их догнать.

– Постой, бала. Не убегай!

Пацан остановился, но приближаться не стал, и только испуганно поглядывал то на всадника, то в ту сторону, куда убежали остальные.

– Не бойся, бала, не кусаюсь. Просто спросить хочу.

– Что?

– Где остальные жители? Такой большой аул, а никого нет.

– Здесь не живет никто. Там живут, – малец махнул рукой на восток, в том же направлении, куда тянулась улица, – у мечети.

– А кузнец есть у вас?

– Тоже там.

– Ясно, – кивнул Шал, – спасибо.

Он причмокнул, дернув поводьями, и когда Сабыр сделал шаг, снова их натянул. Конь послушно остановился.

– А чего за собаками гоняетесь? – поинтересовался он у пацана, который уже собирался дать деру.

– Кусаются больно. – Мальчишка показал на свою ногу.

– Понятно, – усмехнулся Шал, – месть. Я думал, кушать хочется.

– И кушать тоже, – буркнул пацан.

– Догоняй братву, а то без тебя всех съедят.

– Не съедят. Меня же покусали.

– Резонно. – Шала разобрал смех. – Право первой кости. Беги.

Пацан, прихрамывая и что-то выкрикивая, побежал дальше.

Улица немного петляла, и после очередного изгиба среди частных домов стали появляться здания, прежде бывшие общественными, – школа, редакция местной газеты, пара магазинов, – а дальше уже виднелись стены мечети. Когда-то белое строение стало серым, синий минарет давно поблек и облез, местами покрывшись ржавчиной. Аул заканчивался сразу за мечетью, и впереди виднелось бескрайнее пространство желто-зеленой степи, накрытой куполом голубого неба с росчерками белых облаков. Из боковой улочки, идущей параллельно предыдущей, появилась та же толпа сорванцов, и целенаправленно припустила за Шалом. Видимо, пострадавший пацан уже поделился главной новостью, и неизвестный человек для них оказался важней установления доминирующего статуса своего вида на территории или добычи пропитания.

Внешний вид юного воинства представлял красочное зрелище. Обычная одежда из потрепанных штанов и таких же рубашек с короткими рваными рукавами или вообще без них была усилена подобием доспехов из линолеума и кусков жести. Вооружение состояло из дубинок, длинных заостренных палок и нескольких луков. Бритые наголо и загоревшие дочерна, они скорее напоминали воинов африканского племени из предгорий Килиманджаро, чем сынов степного народа. Настоящие дети апокалипсиса.