Пираты XXI века. Операция `Испаньола` - Антон Первушин Страница 13

– И всё-таки… – начал было Громов, но остановился. В конце концов, что-нибудь изменится от того, что в состав комиссии включили молодую и симпатичную женщину?

К тому же майор понимал, что советник Маканин не из простых и, значит, лишних людей здесь нет: все они прибыли для того, чтобы решить недавно сформулированную проблему, и эта молодая женщина – в том числе.

– Зоя – наш эксперт по современным вооружениям, – пояснил господин советник.

Громов удивился было, зачем вдруг Маканину понадобился эксперт по вооружениям, но уточнять ничего не стал.

– Добро пожаловать, – сказал он Зое.

Та в ответ улыбнулась. Громов заметил, что улыбка эта получилась не совсем живой – вежливой, но не живой – словно эксперт по современным вооружениям не привыкла улыбаться и всегда делала это через силу. Громов сразу потерял к ней интерес.

«Валькирия, – подумал он. – Ещё одна валькирия».

Громову приходилось иметь дело с женщинами в военной форме. Опыт этот был печален. В конце концов майор пришёл к выводу, что всех женщин, добровольно решивших посвятить себя военной службе, можно разделить на две категории: валькирии и маркитантки.

К первой категории относились те, кто лелея какие-то свои потаённые комплексы, уходит от привычной и скучной жизни в мир, как им кажется, «сильных ощущений». Они панически боятся мужчин, но страх этот не выказывают, компенсируя его озлобленностью. Нет ничего страшнее для бойца, чем оказаться в подчинении у такой валькирии.

Второй тип – маркитантки – идут в армию примерно за тем же самым, только вот «сильные ощущения» они понимают по-своему. Зная прекрасно, как трудно приходится бойцам без женской ласки, какая степень помрачения рассудка может наступить в результате «спермотоксикоза», они пользуются этим на полную катушку, меняя мужиков каждую ночь и требуя оплаты в виде различных поблажек и услуг. Сексуальная ненасытность и бездумная капризность – вот каковы, по мнению Громова, были отличительные признаки современных маркитанток.

– Что ж, ведите нас, товарищ майор, – обратился советник Маканин к Громову.

– Прошу, – сказал Константин, подводя гостей к шлагбауму контрольно-пропускного пункта. – Что вас прежде всего интересует? – поинтересовался он у Маканина, когда гости оказались на территории части.

Маканин приостановился, поднял руку и как-то неопределённо пошевелил пальцами у Громова перед носом.

– Я вам полностью доверяю, – заявил господин советник. – Показывайте только то, что сочтёте нужным показать.

Громов растерялся. Чего добивается Маканин? Если эта инспекция – пустая формальность, зачем было её затевать? А если не пустая и не формальность, то откуда такое пренебрежение маршрутом экскурсии?

Выручила его «валькирия» по имени Зоя.

– Я бы взглянула на ваши истребители, – сказала она, всё так же бледно и вежливо улыбаясь.

– Пожалуйста, – с лёгким сердцем согласился Громов, и вся компания направилась к ангарам.

В этот момент у открытых ворот ангара номер два сержант-сверхсрочник Женя Яровенко рассказывал старшему лейтенанту Алексею Лукашевичу очередной анекдот из жизни военной авиации.

– …Взлетает, значит, американец, – рассказывал Женя, руками изображая, как тот взлетает. – Эф, скажем, шестнадцать. Взлетает он и докладывает на базу: «Значит, такой-то взлетел, следую в указанный квадрат». Диспетчер ему отвечает: «Вас, значит, понял. Записываю: такой-то следует в указанный квадрат». Через некоторое время, значит, снова эф-шестнадцатый докладывает: «Я такой-то, вхожу в указанный квадрат». Ему снова отвечают: «Вас, значит, понял. Записываю: такой-то входит в указанный квадрат». Ещё, значит, через несколько минут эф-шестнадцатый докладывает: «Вижу „МиГ“! Вижу „МиГ“!». А ему отвечают: «Вас понял. Вычёркиваю».

Лукашевич засмеялся.

– Хороший анекдот, – оценил он. – Жизненный.

– Смотри-ка, старший, – Яровенко непроизвольно встал навытяжку. – Комиссия к нам, что ли?

Лукашевич поглядел и тоже подобрался:

– Точно. Они.

Комиссия в сопровождении Громова и Усачёва приблизилась к ангару. Лукашевич одёрнул форменную куртку и доложился своему командиру по уставу. Громов выслушал, сказал: «Вольно» и попросил старшего лейтенанта показать «машину». Лукашевич выказал готовность показать и рассказать. Когда комиссия проследовала в ангар, инициативу перехватила эксперт по современным вооружениям Зоя.

– Итак, что у вас тут? – потребовала она отчёта.

Лукашевич оценивающее взглянул на неё. Он, в общем, разделял мнение своего друга и непосредственного начальника о том, что из себя представляют женщины на военной службе, и тоже отнёс Зою к категории «валькирий», но её мордашка и всё остальное ему понравились, и он решил познакомиться поближе. Для начала выяснив, насколько она компетентна в своей области.

Повернув рубильник, Лукашевич включил свет, похлопал стоящий в ангаре самолёт по фюзеляжу под срезом воздухозаборника и начал лекцию:

– Тут у нас многоцелевой истребитель «МиГ-23», модификация – «МЛ». Сейчас он зачехлён, но в течение нескольких минут может быть приведён в состоянии полной боевой готовности…

– «Двадцать третий»? – переспросила Зоя и недовольно поморщилась. – Это же старьё. «Бронетранспортёр с крыльями».

Человеку, далёкому от проблем военной авиации, могло бы показаться странным сравнение истребителя с бронетранспортёром. Однако Лукашевич понял, что имеется в виду. Так «МиГ-23» называли американцы. За один из главных его недостатков – очень узкий обзор из кабины лётчика. Подобное сравнение говорило в пользу Зои – она, судя по всему, разбиралась в предмете – однако само её пренебрежительно-брезгливое отношение к любимой «машине» Лукашевича вызвало у того вспышку злости.

– А знаете ли вы, – агрессивно осведомился он, – что «МиГ-23» – единственный самолёт в истории авиации, пролетевший две тысячи километров без пилота и упавший только после полной выработки топлива?

Это была знаменитая байка. В 1989 году газеты Западной Европы облетело сенсационное известие. В одном из густонаселенных районов Бельгии недалеко от города Куртрэ упал боевой самолёт «МиГ-23» с советскими опознавательными знаками. Но ещё больше шума вызвали подробности происшествия. Как выяснилось, за несколько часов до падения машины, в момент взлёта на территории Польши, из неё катапультировался лётчик – полковник и замполит части – Николай Скуридин. Истребитель самостоятельно набрал высоту и полетел себе на запад. И никто его не сбил. Генерал-лейтенант Шапошников, комментируя происшествие, тогда заявил: «Случай, по нашим данным, в истории боевой авиации уникальный. По крайней мере, я не припомню, чтобы машина, покинутая пилотом, совершила столь далекий неуправляемый полет. Мы сами удивлены тем расстоянием, какое он сумел пройти. Дальность оказалась выше, чем предполагали».

– Да, я знаю про этот случай, – сказала Зоя.