Амурский вальс - Комбат Найтов Страница 13

Зверев, намеревавшийся добить колчаковцев до Читы, на это дело не годился. Он бы стал требовать боеприпасы и подкрепления. Пусть учится, святое дело!

До Читы дошло не слишком много солдат и офицеров Колчака, но позже, всеми правдами и неправдами, сюда потянулись все оставшиеся недовольными от Волги до Енисея. В итоге, к осени 1920-го их стало 29 тысяч. Напоминаю: у Семенова под ружьем было вначале 900 сабель, затем цифра выросла до 6 тысяч. Его армия росла, подкреплялась союзниками, и готовился реванш.

А к Илье на огонек в Магдагаче заглянул в начале января командующий Сергей Лазо. Илья сидел, набросив полушубок на голое тело, в одних галифе, все остальное он отдал хозяйке дома для постирушек, и писал отчет о крайней операции, во время которой накрыли три кустарных прииска. Район – потихоньку пустел, работали только два «легальных» прииска в районе «будущей» Золотой горы. Остальных старателей оттеснили на более дальние места или отвадили заниматься нелегальным промыслом. Впустив большое облако изморози, на пороге комнаты появился командарм.

– Привет, Илья! Кропаешь?

– Да вот, чернила извожу.

– Не надоело?

– Хуже горькой редьки!

– В доме кто-нибудь есть?

– Хозяева, я ж на постое.

– Тогда одевайся, пошли в штаб, поговорим.

– Одну минуту! Постираться отдал. – Он развязал вьюк, извлек нательную рубашку и «парадную» гимнастерку из шевиота. Быстро оделся, подпоясался и повесил маузер через плечо.

– Готов!

– Пойдем. – Сергей Георгиевич надел кубанку с коротким мехом, поднялся из-за стола, за которым от нечего делать читал отчет Ильи, и они вышли в сени, раздвигая висевшее там белье и обмундирование.

На улице командарма ждала охрана. Она – конная, но Лазо и Илья пошли к штабу пешком. Снег скрипел под ногами, сзади похрапывали сдерживаемые наездниками кони. Облака пара в морозном воздухе поднимались строго вверх. Полный штиль, мороз к 40 градусам. Обычная погода в этих местах в это время. Темные избы черными пятнами выделялись на свежевыпавшем вечером снегу. К вечеру здесь активно сыпет при чистом небе. Изморозь.

– Вы свободны, вас разместили? – спросил Лазо у командира охраны.

– Да, тащ Виноградов. Но пост выставим.

– Хорошо, свободны. Прошу! – Лазо показал рукой на дверь штаба, который был, собственно, штабом, в котором командовал Илья.

Но на этот раз в штабе практически никого не было, кроме худощавого человека, в котором Илья сразу узнал того «господинчика» из Синьаня.

– Все чудесатее и чудесатее! – пробормотал Илья и внутренне напрягся. Ему начинал не нравиться этот внезапный визит большого начальства.

– Do you speak English? – послышался вопрос «Кристапа Хугоса».

– Нет, не говорю, но кое-что понимаю, общался с американами.

– Значит: «Алиса в волшебной стране» – в гимназии?

– Нет, там ее не проходят, сестра увлекалась.

– Садись, Илюша. Это наш человек: товарищ Глеб. Он расскажет тебе о том, что предстоит сделать тебе и твоим людям, которых ты отберешь сам.

Командарму требовалась охрана во Владивостоке, там намечено восстание по свержению почившего в бозе правительства Колчака. От него требовалось отобрать людей для этой «миссии» и выполнить «квартирьерные» работы во Владивостоке. То есть быть там раньше «гвардейской сотни», разместить ее и командующего, обеспечить его безопасность, а в случае срыва – его отход на контролируемую советскими войсками территорию.

Сели составлять список, благо что все списки здесь же в штабе. Уточнили состав вооружения и прочие «мелочи». Затем выяснилось, что они сами, с товарищем Глебом, и еще тремя-четырьмя товарищами должны попасть во Владивосток через Китай, через станцию Да-Хинган (Большой Хинган), которую не контролируют ни «гамовские», ни «семеновцы», ни «калмыковские». Требуется «мелочь»: незаметно перейти границу.

– Людей в эту группу отбирай из неместных, и кто на китайском или маньчжурском не говорит.

– А корейский?

– Не имеет значения, главное, чтобы их в Харбине не опознали.

– А самого меня?

– Побрейся! Если что, ссылаешься на то, что хочешь подать в суд на возврат имущества или компенсацию за конезавод. Такие бумаги принимаются только Хэйдзё. Едешь туда. Тамошние обитатели – народ мелочный, они поймут.

– Как город называется?

– Хэйдзё, Пхёньянь по-старому.

– Понял, в Корее.

– Из Харбина тронемся туда, а пересадку сделаем в Чангчуне. Как вести себя в Харбине – я вас позже проинструктирую. Что касается Хэйдзё, то все бумаги подготовлены, так что комар носа не подточит. Главное – через пять дней быть во Владивостоке, максимум через неделю. Задача понятна?

– В общих словах…

– Так и должно быть! Вы сопровождаете меня. Обеспечиваете мою безопасность. Я вас нанял. Твои люди должны знать только это. Я сейчас возвращаюсь туда. Вот место, где мы встречаемся. Это – фанза очень уважаемого человека в округе, доктора. Вот тут – ваше обмундирование. Что не подойдет – перевесьте побрякушки и знаки отличия. Все должны быть служивыми в царской армии. Уловил?

– Да.

– Подъедете, назовешь то имя, которым я тебе прошлый раз назывался. Слово «господин» не забудь. Говорить по-русски, хозяин понимает. Ну, что, Сергей Георгиевич, у меня полчаса до поезда. Удачи! Я пошел.

– Кто он? – спросил Илья у командарма.

– Не имеет значения, захочет – сам расскажет.

– Он ко мне в Синьяне подходил, золото хотел купить за фунты.

– Я в курсе. Такие задания без проверки никому не поручают. Так что не бери в голову. Тебе и твоим людям доверен большой секрет. Сам понимаешь, что я не просто так во Владик еду. И ты не просто так едешь через Харбин. Ты меня понял? Сейчас отдыхай, подумай, кого возьмешь с собой. Болтунов не бери.

Во вьюке лежала «незнакомая» форма, тоже с желтыми лампасами, но другого кроя, с какими-то дурацкими нашивками, с царскими и иностранными наградами, в основном с вертикальными маньчжурскими (монгольскими) письменами.

Утром перед строем зачитали список тех, кто переводится в отдельный эскадрон, исполнять обязанности командира назначили Стрешнева Алексея, бывшего сотника, из отряда Бороды. Он хоть и немного занозистый, но очень обстоятельный человек. Выслужился из казаков на германской. Отчаянной храбрости казак, вот только грамотность подвела, то, что называется «не далась она ему, отказала». Исполнитель – прекрасный, а стратегия, тактика, расчет – это не для него. На этом месте, когда командовать так и так будет Лазо, самое то! Алексей сразу понял, что надо делать, и занялся получением всего и вся, выбиванием недостающего, в общем, подготовкой к передислокации и маршу. А Илья до середины дня сдавал участок Николаю Башибузукову, а затем с выбранными казаками ушел на вокзал, чтобы отправиться на станцию Ту, а оттуда к 14-й заставе. Так как их было всего пять человек, то ехали вместе с лошадьми. Как только остановились, то выдвинули сходни и по ним свели коней на землю. Никакого «перрона» на этой станции нет. Две лошади были завьючены боеприпасами и продуктами. Илья оставил Орлика в эскадроне, который пойдет во Владивосток. Конь слишком приметный, чтобы использовать его на той стороне. Но «донец» оказался понятливым и хорошо слушал повод и шенкеля.