Хмурь - Ирина Лазаренко Страница 12

– Так и знала, что ты сойдёшься с варками! – звенит голосок Птахи, и в углу снова начинают гыгыкать. – Может, теперь тебя в Болотье зашлют, а? Там вроде куча водяных змей и прочих гадов, ты к ним прям как домой приедешь!

Дубина хохочет, в углу ржут. Птаха подмигивает мне и снова отступает к двери. Караулит она этого управителя, что ли?

Гном наконец отлипает от стены – словно горная гряда пришла в движение. Собственнически шлепает Птаху по заду, вызывая неубедительный негодующий писк. Спасибо, друг, я и так знаю, что был не единственным, с кем Птаха приключалась в обительском чулане. Потом Гном выдает Дубине подзатыльник, едва не сбивающий того с ног, подходит ко мне, хлопает по плечу и получает тычок в бок.

Гном, единственный, с кем я более-менее дружен – полуварка. Потому Птахе и остальным показались очень забавными мои успехи в Подкамне.

Смейтесь-смейтесь. Что-то я ни на ком из вас не вижу ножен, умники.

В углу понемногу затихают. Дубина потирает затылок. Птаха о чем-то размышляет, глядя в потолок. Я тоже смотрю. Там тяжелая подвесная люстра на полсотни свечей, которой два месяца назад еще не было. Видать, хорошо идут дела у земледержца полесского, раз у него в канцелярии такие люстры висят. Правда, свечей в неё воткнуто штук семь, да и те не горят – ну и хорошо. Я так привык к ветрогонным и воздушным машинам варок, что теперь в полесских домах мне всё время душно.

– Как оно? – вполголоса спрашивает Гном.

Я кошусь на наставников, подпирающих стену возле приёмного стола. Хрыч, Оса и Бородач едят глазами дверь, у которой стоит Птаха, и на нас не смотрят, но стоят они ближе, чем мне бы хотелось. Поэтому я отвечаю:

– Как обычно. Только холодно в Подкамне, так что я рад вернуться.

– Ну-ну, – Гном тоже поглядывает на наставников. Они выглядят собранными и взволнованными, и даже пустой рукав Бородача словно выжидательно тянется к двери. – А другие наши, кому случилось ездить в Подкамень, говорят, что многое там вовсе не обычно.

Мне на миг становится обидно, что кто-то еще из хмурей побывал в Подкамне, хотя чему тут удивляться.

– А ты где был? Тебя на восток отправляли, я помню, а потом?

– На юг, – морщится Гном, – в земли Приболотья.

Он молчит, мнется, а потом неохотно добавляет:

– Даже в Болотье пришлось побывать, в одном поселении, – и быстро, чуть повысив голос, добавляет, – не спрашивай. Позднее. Худое место, не хочу сейчас.

Я киваю, хотя вопросы жгут язык.

До войны Болотье было частью Полесья, являясь для него, по правде говоря, чем-то вроде прыща на заду. Расположено оно неудобно, за южной горной грядой, единственный перевал в горах – крутой и узкий, через Средьземное озеро добираться хлопотно, – словом, снабжение и сообщение были тем еще удовольствием.

Едва началась война, Болотье объявило о своей обособности. Не надо нам, мол, вашего полесского управства и подачек тоже не надо, проживем своим умом на родной земле. Будем собирать болотные травки, делать из них наливки и целебные настои, а еще будем обжигать посуду на продажу. Вопрос «Для кого?» повис в воздухе, но очень скоро война охватила Полесье целиком, так что ему стало совершенно не до болотцев. А те под шумок завалили перевал в горах.

После окончания войны была такая неразбериха, что о Болотье вообще забыли, а когда вспомнили – махнули рукой. Так оно и осталось жить своим умом.

Ума у болотцев было небогато, потому за годы обособности они скатились до состояния оборванной дремучести, особенно заметного в сравнении с постепенно набирающим силу Полесьем. Несколько лет назад болотцы почесали затылки и разобрали завал на перевале, но полесцы предпочли своего счастья не заметить.

В общем, местечко было то еще. Населенное оборванцами, с трех краев окруженное горами, озером и лесом, а с четвертой – ничейными землями, куда стекались со всех земель беглые преступники и прочее отребье. Что было дальше, за «владениями» ничейцев – никто не знал и не интересовался. Вроде бы там жили разумные звери, и еще поговаривали, что там встречаются люди с собачьими хвостами, но во всё это не очень-то верили.

Как болотцы там выживали – не имею представления. Наверное, в основном благодаря выходу на Средьземное озеро, которое давало им рыбу и какую-никакую возможность для грабежей.

А теперь, значит, Полесье увидело в этих землях какой-то для себя интерес, раз направляет туда хмуря. Что полесскому земледержцу ловить в тех краях, кроме болотной трясучки?

Да то же самое, что во всех остальных землях: от настороженности перед непонятными способностями хмурей до восхищения ими и признания особой могучести Полесья, земледержец которого вполне может оказаться тем самым соединителем земель, о котором говорил Чародей. Если Полесье и впрямь намерено соединять под собой земли, то весьма удобно будет начать с недавно отпавшего Болотья. Лишний повод для размышлений другим земледержцам.

Из раздумья меня выдергивает тишина. Такая пронзительная, что я задерживаю дыхание еще до того, как понимаю, что случилось. Ничего. Просто к нам вышел управитель, хмури застыли и преданно жрут его глазами. Наставники – не едят, но тоже застыли.

Управитель – высокий сухопарый мужик с горбатым носом и глубокими складками у рта, всегда одетый в темную, какую-то негнущуюся с виду одежду, медленно обводит нас взглядом и раздельно, без всякого выражения, проговаривает:

– Я рад видеть всех вас в добром здравии. Приступим.

* * *

Как всегда, ожидание управителя было дольше судьбоносной встречи с ним.

Первым делом он сухо сообщает:

– Земледержец весьма доволен вами, – и лица наставников расплываются в совершенно придурочных улыбках.

Затем управитель кладет на стол стопку восковых дощечек и несколько листов пергамента. Сам не садится, перебирает дощечки. Наконец выбирает одну, поднимает взгляд и говорит:

– Также земледержец желает перевести троих досточтенных хмурей на службу при дворе. А именно – вас и вас. И еще одного – на усмотрение ваших наставников и согласно известным им требованиям.

Птаха, на которую указал управитель, радостно вспыхивает и прячет глаза. Наверняка знала о чем-то таком и надеялась, а раз надеялась – значит, не без причин. Как они всё узнают, когда успевают подсуетиться? Не понимаю. Второй, на кого пал выбор, косолапый Сохач, выглядит ошарашенным, его бледное лицо краснеет пятнами, и мне от этого становится немного легче.

– Кроме того, – управитель выговаривает слова очень четко, и это придает весомость каждому произнесенному звуку. Я ловлю себя на том, что тоже вытянулся в нитку, расправил плечи и внимаю управителю, только что не раскрыв рот, – кроме того, трое досточтенных хмурей переходят на постоянную службу в полесские наместничья.

Я перестаю дышать. Вот как зашлют меня куда-нибудь… в незнакомые места, к незнакомым людям, и там… там… Или никуда не отправят. Вдруг я нигде не нужен, нигде для меня не найдется места и останется только по сёлам побираться?! Вот рады будут остальные выучни!