Семь кругов Яда - Кристина Юраш Страница 12

Если фирма из двух человек, то один из них по-любому — генеральный.

Я ковыляла в сторону леса, икая и постанывая. Уцелевшие нервные клетки можно было пересчитать по пальцам одной руки токаря-неудачника. С каждым шагом я убеждалась в том, что послали меня на пять букв, а именно в глушь.

— Скажи мне, милый ребенок, — всхлипывала я сама себе, пытаясь отогнать назойливую муху, которая радостно пикировала на меня, а потом ловко отлетала, стоило мне замахнуться каталогом. — В каком ухе у меня жужжит? А вот и не угадал! У меня жужжит в обоих ухах!

Лес становился все ближе. Ой, не нравится мне он. Совсем не нравится. Муха присела на замшелый ствол первого дерева, я гаденько усмехнулась и резко пришлепнула ее каталогом! «Бейте мух, сдавайте шкуры!» — промелькнуло у меня в мыслях в сладкую секунду расплаты за бесконечное и надоедливое «бзззз». Нет у меня привычки разглядывать и изучать результаты убийства насекомых, но на этот раз душа требовала исключения из правил, поэтому… Я смотрела как слегка недоумевающий детектив разглядывает место преступления, где только что лежал труп. И пока в душе теплится надежда, что это чья-то злая шутка, в штанах теплеет при мысли о том, что за спиной капает слюной оголодавший мертвец, решивший показать чудеса воскрешения. Я точно знаю, что пришлепнула ее, но мухи не было!

— Ай! — взвизгнула я от неожиданности, чувствуя, что меня что-то укусило за плечо. Я отмахивалась каталогом от бессмертной мухи так, что если бы в моих руках был лазерный меч, меня бы без очереди приняли в джедаи со словами: «Как же ты нас замахала!»

Но уроки фехтования кончились в тот момент, когда я неожиданно споткнулась о корягу, потеряла равновесие и упала на спину, сведя на нет все рыцарские потуги. Пока я лежала, постанывая и кряхтя, неподалеку раздались шуршание и топот, заставившие меня насторожиться. Сомневаюсь, что это со всех концов спешат рыцари со словами: «Девушка, вы не ушиблись?»

— Стоять! — послышался хриплый и резкий голос, заставивший меня напрячься. — Ты что здесь делаешь?

А что? Не видно? Пресс качаю! Хотела подкачать пресс, а он слегка подкачал меня!

— И-и-и! Баба! — обрадовался кто-то таким гнусавым противным голосом, что даже оператор интима по телефону стала бы экстренно одеваться, одной рукой натягивая свитер и дубленку, а другой подписывая заявление на увольнение. После шапки-ушанки и «Алле! Алле! Здесь кто-нибудь есть? Меня кто-нибудь слышит? Я уже разделся!» бедная девушка с приятным голосом уже вострила бы лыжи в сторону ближайшего центра занятости.

— И кто это у нас тут? — я увидела, как надо мной склонились гнусные, заросшие лица. Если это лесники, то я уже прикидываю, что буду беречь природу со страшной силой.

Мою сумку неожиданно дернули с плеча, чуть не вывихнув мне руку, каталог шлепнулся на землю, пока я тянула сумку обратно, успев ухватиться за ручку и привстать. Еще чего! Я вырвала сумку из рук разбойников! У меня там, между прочим, ключи и банковская карточка!

— Деньги гони! — в мою сторону протянулась грязная рука. — Иначе худо будет!

Я обиженно протянула заросшим хамам сто пятьдесят рублей, ссыпая мелочь в грязную ладонь. Зато теперь я точно знаю ответ на загадку: «Пушистый народ в лесу живет!» Разбойники! Раз-бой-ни-ки! Исправьте, пожалуйста! Я удивляюсь, как их не переловили! Их по запаху найти можно, даже не привлекая к поисково-розыскным работам собак!

— Это что такое? Где деньги? — возмутился самый лохматый, подозрительно глядя на купюру и мелочь.

— А что, для вас сто пятьдесят рублей уже не деньги? — процедила я, осматриваясь по сторонам. Хорошо живут, однако! Зажрались, романтики с большой дороги! А это, между прочим, хлеб, полкило сахара и дешевый чай-мочай.

— Ты что? Денег не видела? Они золотые, серебряные или медные! — заржал бандит, выбрасывая купюру и рассматривая монеты. Я так надеялась, что сейчас сюда прилетит обиженный Центральный банк и устроит такую эмиссию, что ремиссия будет светить бедолагам только через пару месяцев интенсивной травматологии. Да так, чтобы индекс инфляции светился под каждым глазом, а дрожащие руки зажимали отбитую ставку рефинансирования!

— Других нет! — возмутилась я, показывая содержимое сумки.

— Ба! Что это? Микстуры? — недоумевали дружелюбные ребята, удивленно переглядываясь. — Ты что? Целительница? Ведьма?

— Да-а-а! — неизвестно почему протянула я гаденьким голосом, вспоминая одну заразу. Я так понимаю, что это о-о-очень заразная манера общения. Передается воздушно-капательным на мозги путем. Муха тут же превратилась в бабочку, красиво и сказочно порхая надо мной, осыпая меня искрами магии и волшебства. Ах так? Ладно!

— Так! Куда руки тянете! — возмутилась я, чувствуя, как у меня снова пытаются вырвать сумку. — Она заколдована! Если ее отберут, то магия перестанет действовать! Ну если вы так хотите, то могу кое-что показать!

Моя рука шарила в сумке в поисках чего-то подходящего. Оп! Нашла! Пробник духов! Правда, тут чуть больше половины, но…

— Вы знаете, это очень секретное зелье! Новейшая разработка, — я понизила голос до шепота и осмотрелась по сторонам, словно за деревьями спрятались все спецслужбы мира. — Каждая капля этого зелья стоит миллионы! О нем почти никто не знает! Но!

И тут я запнулась, пытаясь придумать новые свойства духов «Шинель», с запахом ношеной в сорокоградусную жару солдатской шинели и легким оттенком градусов «для сугреву». В голове мелькали сотни вариантов, и тут я вспомнила спину мужа, уткнувшегося в очередную «Линейку для интеллекта», который, громыхая доспехами и ударяя по клавишам с талантом заправского пианиста, зазывал всех пойти и надрать задницу какому-то мирному чудовищу, ни разу не покидавшему родной пещеры! Я понимаю, если бы это был дракон, ежедневно ухудшающий демографическую ситуацию в ближайших поселениях!

— Это зелье дает невероятные способности! Оно повышает силу во много раз! — я взглянула на флакон. Капля «Шинели» не убила еще ни одну лошадь исключительно потому, что не позволили зоозащитники. Смотрю, глаза у потенциальных покупателей загорелись! Отлично!

— Сколько? — просипел седой мужик с космами длинных редких волос, протягивая жилистую руку. — Сколько стоит?