И залпы башенных орудий... - Валерий Большаков Страница 12

— Если бы одна степь… — уныло протянул Мик-кель. — Жабам подавай всю планету разом! И не вы первые… Себумы уже захватили Тиссу, Наиру, Рубелу, Нериану, Рутанию и Биссеру — все колонии кхацкхов! Они не трогают поля и леса, но города, энергостанции, заводы, дороги, порты, короче, все построенное, сжигают плазмой! Зачем, спросишь ты, мой Гумм? Жабам не хватает «жизненного пространства»! Хоть они и почкуются, но их уже двадцать миллиардов, а селятся они исключительно по берегам теплых морей, и то не везде — лишь там, где мелко! А если у этих морей уже есть хозяева, то тем хуже для хозяев — жабы их истребят, чтобы не мешали вволю плодиться и размножаться… Я только что со станции Д-связи, передал рапорт на Землю, но прибудет ли помощь? И какая? Сейчас на орбите два наших сигма-Д-звездолета сверхдальнего действия, я приказал им уходить, но их командиры послали меня куда подальше…

— И ты на них не сердишься? Ты улыбаешься?

— Я горд, мой Гумм! Это настоящие люди, понимаешь?

— Они воины?

— Они стали воинами…

К вечеру сотни Гумма, Когги и Атты обошли все жилые купола. Вестники на глайдерах разлетелись по городам и ранчо. Стада буллов перегонялись к горам Комо, тысячи беженцев двигались туда же.

Завечерело. Лиловые краски заката померкли, свод небес украсился россыпями звезд. Когда совсем стемнело, взошли четыре луны в разных фазах. Но глаза Гумма следили за кораблями чужих, круглыми или овальными пятнами света в черноте — явный признак того, что вескусианские крейсера и линкоры имеют размеры большие, чем пять тысяч шагов. Пятна плавно скользили по орбитам, маневрировали и перестраивались.

Стержень коммуникатора в кармане расшитой жилетки Гумма курлыкнул, толкаясь в слуховые перепонки, и семигуманоид сказал, наклонив голову:

— С-слушаю!

— Мой Гумм! — раздалось из коммуникатора; — Это Михаил… Миккель! Слышишь?

— С-слышу, мой Миккель.

— Так вот, наши Д-космолеты вступают в бой! У них на каждом всего по три-четыре ПМП, но и этим можно знаешь как врезать?! Мы…

Связь прервалась, а подвижные огоньки наверху закружились оживленней. Заблистали ослепительные вспышки, расходясь огненными смерчиками, расплываясь мерцающими туманностями, бросая багровые и голубые отсветы на степь. Десятки подбитых истребителей вошли в плотные слои атмосферы и прогорели желтыми болидами, распадаясь в воздухе и рушась в болота Кли.

Небо пылало, гигантские пятна призрачного света пробегали по равнине, а потом грянул гром громов, и голубой столб энергии ударил по городу Халог. Купола взорвались все одновременно — вспыхнули красно-лиловыми факелами, и грохот прокатился по степи. На убежище накатила волна горячего воздуха, пыли и горящей травы.

А небо полыхало зловещим белым пламенем, облака то и дело пронизывали фиолетовые лучи лазеров, выжигая в степи глубокие рвы.

— Падает! — закричал, подбегая, Миккель. — Сбили!

По-над горизонтом означилась огненная полоса, очерчивая округлую массу вескусианского истребителеносца. Корабль падал. Он летел в атмосфере, поднимая бури и расшвыривая снопы молний, от него отламывались куски размером в сотни шагов и низвергались на равнину сотнями радужных вспышек. Истребителеносец рухнул поблизости от Халога. Земля зашаталась, когда сигара в десять тысяч шагов вонзилась в холмы, срезая их, как нож срезает сладкий нарост на дереве дао. Корабль раскололся, из трещин забили струи бледного огня.

И тут в небесах взошло второе солнце — взорвался еще один корабль себумов — транспорт.

— Второй! — заорал Миккель. — Ур-ра!

— Что з-значит «Ур-ра»? — спросил Гумм.

— Это клич победы!

— Ур-ра! — подхватил Гумм-на-Взат, и его крик умножили Когга, Атта, Хитта, Барра, все десятки и сотни ополчения…

— …Это с-случилос-сь две руки дней наз-зад, — закончил свое горестное повествование Гумм. — Вс-се Д-кос-смолеты погибли в том бою, а мы… Кто с-смог, укрылс-ся в горах Комо. С-с ними осталис-сь Когга и Атта. Кхитта погиб в с-схватке с-с дес-сантом с-себумов на Берегу Тао, а я с-стал первым кос-смонавтом Варианы…

Середа кивнул, понимая и разделяя чувства семигуманоида. Вроде и странно ему было, и в то же время обычно. Раньше почему-то думалось так: внеземная цивилизация — это нечто абсолютно чуждое и человеческому уму, и образу жизни, и той, почти неуловимой и трудно определимой сущности, именуемой душой. Но вот сидит напротив него представитель этой самой ВЦ, и что? Гумм так же греет у огня руки, как и он, и вся разница между ними в том, что у ладони воина из рода Взат на один палец меньше…

Середа оглянулся. Круглый бок бота четко выделялся в лиловых сполохах сварки, шипенье и треск нарушали тишину ночи, одинокие искры пролетали и гасли — Копаныгин мастерил оболочку для бомбы.

Со стороны дюн донесся свист двигателя, потом гребень бархана очертился в дрожащем свете фар, и на склон сел глайдер. Из кабины показался Нупуру. Увидев Середу, он закричал:

— Я скафандр привез!

Соскочив с трапа, он подбежал к костру.

— С дыркой, правда, — затараторил Нупуру, — но мы ее залепим! Да и не лезть же в него голышом! Сначала в свой скафандр законопачусь, а потом уже в жабий — он здоровый, почти круглый, как чуть сдутый мяч!

— И куда ж это ты намылился, Таппи? — ласково спросил Середа.

— Как куда?! — изумился Нупуру. — На спутник!

— Увы тебе, — притворно вздохнул Виктор, — на спутник отправятся младший командор и командор. С ними пойдут два пилота и воин из рода Взат. Верно, Гумм?

— Так точно, Викк! — расплылся в страшненькой улыбке семигуманоид.

— А как же я? — растерялся Таппи.

— Командование возлагает на тебя ответственную задачу — держать оборону базы, защищать женщин и гражданское население. Проникся?

— Проникся… — уныло откликнулся Нупуру.

— Не горюй, кибернетист, — усмехнулся Середа, — навоюешься еще!

— Буду надеяться… — сморщился Таппи.

— Готово! — крикнул Копаныгин из-за бота и загремел чем-то металлическим.

Вдвоем с Федосеевым они вынесли обрезок титановой трубы, заваренный с обоих торцов.

— Заряд внутри, — доложил Михаил, — взрыватель вставлен самим Таппи Нупуру Замбо! Сработает от радиосигнала!

— Очень на это надеюсь, — улыбнулся Середа. — Пошли!

— А слезы прощания лить не будем? — поинтересовался Копаныгин.

— Времени нет! Да и не хочется никого будить… Я лучше потом понаблюдаю слезы встречи! Когда вернемся…

— Если вернемся… — уточнил Михаил.

— На войне, как на войне, — пожал плечами Середа. — Всяко быват…

Конечно, это была поза. Полная неизвестность пугала, собственный план казался Виктору авантюрой, и хоть какая-то убежденность в победе отсутствовала напрочь. А когда бывало иначе? Всегда так — рассчитываешь на себя, прикидываешь варианты и гадаешь: чет-нечет, выйдет не выйдет?