Лжедмитрий. На железном троне - Михаил Ланцов Страница 11

17 мая 1614 года, окрестности Мальмё

Битва при Кальмаре завершилась. Раненых врагов добили. Трофейную команду выделили. А гарнизон города, после переговоров, согласился сдаться Дмитрию. Да, в их руках было очень мощное укрепление – Кальмарский замок. Однако, комендант крепости имел под своей рукой всего две сотни бойцов, непригодных для полевого боя. Этакую инвалидную команду. И это не удивительно, ведь король Дании выгреб все пригодные силы для полевого сражения.

В общем – все прошло очень мягко, почти ласково. И, если бы на поле под Кальмаром не лежало семь тысяч двести девять трупов, можно было бы подумать, что произошла не битва, а какая-то игра. И этот диссонанс заметили все. А потом на Императора все стали коситься.

– Что? – Наконец не выдержал он, когда Аскель вновь бросил характерный взгляд, вроде бы незаметно.

– Ты обещал нанести на себя знак рода, если выиграешь битву.

– Обещал и выполню свое обещание.

– Когда?

– Когда смогу найти человека, способного это сделать. Или ты умеешь наносить на кожу узоры?

– Среди ополчения есть несколько солдат, что жили в глубинке… – осторожно произнес Аксель. – Там чтут древние традиции и помнят многое из того, что мы забыли.

– Они христиане? – Повел бровью Дмитрий.

– Конечно! – Произнес, примирительно вскинув руки Оксеншерна. – Все мы христиане… в большей или меньшей степени. Главное же – они смогут тебе помочь выполнить обет.

– Это мой обет. Почему он тебя так волнует?

– Он волнует всю твою армию. Всех. Даже слуги в обозе, которые, безусловно, уже знают о твоих словах. Это правда? Ты кровь от крови Одина?

– Так гласит семейная легенда, – уклончиво ответил Дмитрий.

– Тем более! Если Один принял Христа и стал его наместником в Скандинавии, то…

– Ладно… – перебил его Дмитрий, едва сдерживаясь от того, чтобы прокомментировать, что он на самом деле думает обо всем этом угаре. – Веди своих солдат. Посмотрю, что можно будет сделать.

Спустя час к Императору прибыло трое мужчин в возрасте совершенно обычного вида.

Пообщались.

И отправились в церковь Кальмарской крепости, где их ждали священники трех христианских конфессий для совещания. Совсем уж дурить Император не желал.

– Ради умершего не делайте нарезов на теле вашем и не накалывайте на себе письмен, – процитировал православный священник книгу Левита. – Посему греховно наносить эти узоры.

– Вы тоже так считаете? – Обратился Дмитрий к пастору лютеранину и иезуиту.

– Да, – хором ответили они.

– В какой книге были сказаны эти слова?

– В книге Левита.

– Которая была написана до пришествия Христа? Я прав?

– Безусловно.

– А о ком же тогда речь? Кто тот умерший, из-за которого нельзя так поступать? Ведь не Христос же. Да и отчего его умершим называть? Он ведь воскрес.

Все задумались. Потом, после некоторого размышления, иезуит произнес.

– Полагаю, что любой умерший, который был дорог в жизни. О том же говорится и во Второзаконии.

– То есть, этими словами прямо запрещается делать татуировки в честь умерших родичей, друзей, возлюбленных и прочих подобных? Так?

– Так, – нехотя кивнули священники.

– А что говорит Святое Писание о других ситуациях? Есть ли запрет на выполнение обета данного одним христианином другому?

– Нет, – произнес православный священник, – но тело – храм Божий, созданный волею его и не нам изменять его. Оно и без того хорошо весьма, как прямо говорится в Бытие.

– Но ведь мы строим и украшаем храмы. Зачем? Господь Бог ведь их не возводил. А все, созданное им хорошо весьма. Не есть ли в строительстве храмов грех великий? Или может быть, в Бытие речь шла о том, сиюминутном мгновении, что Всевышний наблюдал за плодом дел своих? А потом все пошло как пошло. Ведь он выпустил на Землю людей и позволил им творить что заблагорассудится в рамках их собственной доброй воле. Хотят зло, значит будет зло. Хотят добро, значит будет добро. Дабы зерна отделились от плевел. Сами. Ведь сказано же, что сотворил нас Господь по образу и подобию своему. А он – суть великий Творец. Или, быть может, я не прав и все храмы, города и прочее, сотворенное руками человеческими нужно разрушить, дабы привести мир в первозданный облик?

Новая пауза. Дмитрий намекнул священникам настолько толсто, что те даже растерялись как-то.

– Рассудите меня. Как должно мне поступить? Нужно ли соблюдать обет, данный одним христианином другому, или нарушить слово свое, опираясь на одни лишь домыслы?

Разговор, разумеется, записывался. Слово в слово. Из-за чего каждый из священников испытывал непреодолимое желание испариться. Принимать решение и взваливать на свои плечи ТАКУЮ ответственность очень не хотелось. Однако на улице ждали легионеры и шведские ополченцы, которые не смогут понять и разделить такое малодушие.