Маятник Смерти. "Оборотни" Спецназа - Олег Таругин Страница 11

Сморгнув — да нет, глупости все это! — я решительно открыл ее и отсортировал хранящиеся внутри документы. Часть перекочевала в кейс, часть осталась на прежнем месте. Там, куда я собираюсь, мне вряд ли понадобятся медицинские отчеты о здоровье фюрера и обслуживающего персонала ставки и прочая муть. Добавив в папку увесистую стопку принтерных распечаток найденных в Интернете статей, посвященных сами понимаете чему, — я не жадный, читайте на здоровье! — я запер ее в сейф. Так, с этим покончено. Ждем звонка…

Который, как я и предполагал, не заставил себя ждать. Хотя и ухитрился прозвучать неожиданно: шалят нервишки-то! Нехорошо.

Выждав до седьмого сигнала (никакой психологической подоплеки — просто мне так захотелось), я взял трубку:

— Слушаю…

— Не слишком-то вы ждете моего звонка! — с притворным укором сообщил до боли знакомый голос, все такой же властно-самоуверенный, что и часом раньше.

— Извините, с…л! — не удержался я. — Едва успел!

Трубка помолчала, вероятно пытаясь обнаружить в моих словах скрытый глубокий смысл. Не нашла:

— Гм… ладно. Завтра в восемь утра вам подходит? Я приеду лично.

— Почему бы и нет? Подходит. Вот только…

— Что только? — неискренне напрягся собеседник (ай-яй-яй, переигрываешь, дядя!). — Мне показалось — мы обо всем договорились?

— Не совсем… — Я мысленно глубоко вздохнул и забросил уже не пробную удочку, а огромного жирного червяка — мою главную приманку: — Мы договорились, конечно, но… Меня интересуют гарантии…

— Гарантии чего? — якобы не поняли на том конце провода.

— Гарантии моей неприкосновенности и безопасности. — Я был сама любезность и кротость. — Пустяк, а приятно…

Мой непонятливый визави, имени которого я так и не узнал, хмыкнул:

— И каких же гарантий вы хотите? Письменного заверения от лица директора Федеральной службы безопасности? (Смотри-ка, открыто называет свою контору по телефону! А вдруг шпиёны — расслабились они там все?..) Или Президента России?

— Ну что вы, — якобы принимая его игру, ответил я. — Думаю, мы все решим полюбовно — ведь вы мне верите… пока?

— У вас хорошая память, Юрий Владимирович. И давайте не будем больше ёрничать: чего вы хотите?

— Билет на самолет. Рейс завтра, в десять двадцать два утра. Беспересадочный до Лондона. Это с вашей стороны. Теперь с моей: документы лежат в сейфе, который я заминирую. Вы ведь помните, кто я такой? Наверняка уже успели запросить мое личное дело? А значит, знаете, что я свои награды не по выслуге лет получал. Там еще пунктик есть, «боевая специализация» называется — обратили внимание? Минно-взрывное дело входит в число прочих моих талантов, так что не надейтесь: сделаю как надо. Так вот, завтра мы вместе поедем в аэропорт, где вы лично посадите меня в самолет — и, пожалуйста, позаботьтесь про всякие таможенные условности. На борту я сообщу вам, как обезвредить мою систему. Сейчас не тридцать седьмой год и даже не семидесятые — взрывать целый авиалайнер, да еще и иностранной компании, вы не посмеете, так что у меня есть реальные шансы… Я ясно все объяснил?

Проговорив этот заранее придуманный и продуманный текст и надеясь, что был при этом достаточно убедительным — все-таки психологическое противостояние не мой конек, я ж «пес войны», помните? — я буквально затаил дыхание. Вот он, момент истины: я дал противнику всю информацию к размышлению. Во-первых, подтвердил, что документы у меня дома, во-вторых, дал понять, что не собираюсь погибать из-за них и хочу выпутаться из этой истории, и, в-третьих, обговорил сроки: все должно решиться до завтрашнего утра.

Теперь его ход, и, надеюсь, я его тоже правильно просчитал…

Ответили мне не сразу — сначала выдержали соответствующую моменту психологическую паузу:

— Гм… а вы молодец, своего не упустите. Думаете, получится?

— Почему нет? — в меру беззаботно спросил я. — Вам проще меня отпустить, чем соскребать остатки своих драгоценных бумажек со стен.

— Вы так уверены в своих силах? И в том, что мы вас отпустим?

— Представьте, уверен. В случае чего, вы потеряете больше, чем найдете… в моем лице. Даже если решите рискнуть и заполучить меня для… э-э… задушевного разговора, пять часов я в любом случае продержусь, а потом уже будет все равно…

— Простите, не понял? Какие пять часов? — не то сыграл, не то и вправду не понял собеседник.

— А у меня просто таймера другого нет! — бесхитростно и жизнерадостно пояснил я. — Только на пять часов. Если не обезвредить систему раньше — бум! — и все.

— Гм… Ну ладно. А почему Лондон? Идете стопами Виктора Резуна-Суворова? Или у вас в ГРУ все так бегут?

— А с чего вы взяли, что я бегу? Я в отпуске и имею право провести его остаток за границей. Кроме того, я там, как вы понимаете, не задержусь…

— А паспорт, виза, деньги? — использовал свой якобы последний аргумент мой неавторизованный визави. — Это тоже нам делать? До завтрашнего утра?

Я мысленно захохотал: получилось! Сейчас он начнет для виду слегка торговаться, переносить сроки, затем нехотя согласится на предложенный мной изначальный вариант… Но играет он хорошо, снимаю шляпу и швыряю цветы под ноги. Браво, бис! Станиславский бы, пожалуй, поверил. Только я вот недоверчивый попался… к счастью.

— Это вас не должно волновать. Деньги у меня есть, загранпаспорт и шенгенская виза — тоже.

— Хорошо. Я должен посоветоваться… Как вы понимаете, подобные решения не может принимать один человек, — изображая мучительные сомнения, ответил он. — Все-таки государственная тайна…

— Может, может! — решил подыграть я. — Или ответ сейчас — или мы не договорились. Буду умирать с музыкой…

Молчание и едва слышный, вроде бы тщательно скрываемый, вздох. Пауза. И исполненный глубочайшей печали из-за необходимости идти на уступки голос в трубке:

— Хорошо, мы договорились. Завтра в восемь у вас дома.

— Бизнес-класс меня вполне устроит! — «с облегчением» рявкнул я в ответ.

— Туристический класс, — твердым, как кевларовая пластина бронежилета высшего уровня защиты, голосом отчеканила трубка. (Ай, молодец, какой накал эмоций, какие бразильские страсти! Актёрище!) — До свидания.

На этот раз первым отбой дал он. А я обессиленно опустился в кресло — психологическое напряжение, оказывается, выматывает ничуть не хуже физической нагрузки: я будто километр в полной боевой экипировке пробежал на скорость!

Что ж, и этот тайм мы уже отыграли. И вроде бы неплохо — похоже, он мне поверил. Значит, выбора у него теперь нет: либо отпустить меня (что невозможно — они зашли уже слишком далеко), либо… решить проблему иначе, причем не позднее восьми часов завтрашнего утра. И даже раньше — меня обязательно надо убрать до того, как я включу таймер.