Мир - Анатолий Логинов Страница 11

— Хорошо. Но еще одно, — посчитал нужным предупредить Трэйн. — Корни пребывает в расстроенных чувствах

Том кивнул.

— Наслышан. Из-за того, что по распоряжению командира вьетнамской дивизии генерала Хо мы перевели из его лагеря две группы «хоа-хао»?

— Вы знаете, что такое «хоа-хао»?

— Кажется, это довольно крутые и хорошо подготовленные парни из какого-то племени, так?

— Почти так. Все они — выходцы из дельты Меконга, принадлежат к одной религиозной секте и немного отличаются от остальных вьетнамцев этнически. Генералу Хо не понравилось, что две группы «хоа-хао» будут сражаться вместе…

— Я корреспондент, а не политик, сэр, — с подчеркнутым холодком в голосе заметил Томпсон.

— Мы тоже стараемся не вмешиваться в политику, — запальчиво произнес Трэйн, — и чем руководствовался генерал Хо, принимая это решение, меня совершенно не интересует.

«Зато это может интересовать Корни, когда он находится у камбоджийской границы, можно сказать, в самом центре вьетконговской территории, и внезапно лишается двух групп своих самых умелых и толковых бойцов», — мысленно продолжил его Том.

— Обещаю вам с повышенной осмотрительностью относиться к каждому своему слову, — произнес он вслух.

— Будем надеяться, — завершил разговор полковник. Это прозвучало почти как угроза, но Томпсон лишь примиряюще улыбнулся.

На следующий день старенький Си-119, натужно треща моторами и подпрыгивая на грунте во время разбега, унес «журналистов», переводчика и сопровождающего груз сержанта-снабженца в небо. Том отчего-то опять вспомнил Корею.

Его раздумья прервал переводчик, спросивший.

— Извините, сэр. Вас откомандировали в Фанчау?

Томпсон отрицательно покачал головой, нисколько не удивившись. В самом деле, на нем и его фотографе — форма войск специального назначения: легкий камуфлированный комбинезон для джунглей, а голову украшал зеленый берет армейских рейнджеров. Что еще мог подумать вьетнамец?

— В Фанчау я пробуду неделю или около того. Я писатель. Точнее, журналист. Вы меня понимаете?

Лицо переводчика неожиданно просияло.

— Журналист, понимаю. Да. А для какого журнала вы пишете? — спросил он с надеждой в голосе. — «Тайм»? «Ньюсуик»? «Лайф»? Или «Кольерс»? — и не мог скрыть своего разочарования, когда узнал, что всего лишь «Старс энд Страйпс[2]»

Самолет подлетел к Фанчау и начал делать «коробочку», заходя на аэродром. Наконец внизу показалась жалкого вида грязная полоса приземления, и шасси самолета коснулось земли. При посадке Том успел рассмотреть в иллюминатор гористую местность на близкой границе с Камбоджей. Самолет остановился и, подхватив свои вещи пассажиры потянулись к отрываемой бортовым техником дверце. Спустившись по лесенке на землю, Томпсон обнаружил, что вокруг мельтешат бойцы вьетнамских ударных групп в характерной униформе и кепках. Заметив среди них зеленый беретамериканского сержанта, Том подошел к нему и представился. Он подтвердил, что слышал журналистах, однако, к удивлению, заявил, что сегодня их никто не ждал.

— Радио, сэр. Ловится с трудом, — пояснил сержант. — Но Старик все равно будет рад вас видеть. Он все спрашивал, когда же вы прибудете. Эй, куда! — разговаривая с Томом, сержант успевал следить и за разгрузкой самолета, наводя относительный порядок. Вьеты, на взгляд Тома, неплохо понимали его короткие приказы и весьма выразительную жестикуляцию.

— Простите, сэр. Вам на вон тот джип, — извинился сержант. — Том вас довезет до лагеря. Оружие у вас есть? В рюкзаках? Неосторожно. Достаньте и зарядите — сегодня у нас была стычка недалеко от лагеря с гуками. Патруль за ними выслали, но все возможно.

Со взлетно-посадочной полосы были видны приземистые белые постройки с темными крышами, возвышавшиеся над глинобитными стенами Фанчау, и стальная пожарная каланча. За ними к западу маячили каменистые холмы, раскинувшиеся по обе стороны от вьетнамо-камбоджийской границы. К северу от Фанчау также располагались холмы и густые джунгли из относительно невысокого кустарника; местность к югу от него оставалась открытой и голой. Взлетно-посадочная полоса пролегала примерно в миле к востоку от лагеря. Стоявший «под парами» джип немедленно тронулся, как только Том и Саймон в него забрались. При этом водитель иронически посмотрел на пистолеты-пулеметы, висящие на груди пассажиров, и их береты, но промолчал. Джип тронулся и через десяток минут. Когда он подъехал к прямоугольному форту, окруженному глинобитными стенами, мешками с песком, боевыми расчетами пулеметчиков и рядами колючей проволоки, Томпсон увидел нескольких человек, которые разматывали новые катушки с проволокой

— Это новый лагерь?

— Да, сэр, — ответил водитель. — Старый, находившийся по соседству с Фанчау, совсем другой — со всех сторон окружен холмами. Мы называли его маленьким Дьен-Бьен-Фу. Здесь же неплохой обзор, да и с гор вьетконговским минометам нас тоже не достать.

— Насколько я слышал, вы вовремя подсуетились и покинули старый французский лагерь.

— Мы тоже так считаем. Там бы они нас запросто накрыли. Зато, когда достроим этот, то сможем устоять против кого угодно.

— Много еще работы осталось?

— Не очень, сэр. Надеюсь, что пару дней Ви-Си[3] не атакуют…

— Стоит ждать атаки? — спросил Саймон.

— Да, сегодня утром уже прощупывали. Четверо разведчиков столкнулись с патрулем. Обычно мы не попадаем в засаду так близко от лагеря, так что возможно все.

— Понятно, — кивнул Саймон и тут джип остановился рядом с бетонной постройкой под деревянной крышей.

Понадобилось несколько секунд, чтобы глаза начали привыкать к прохладному полумраку, разительно отличавшемуся от жаркого и яркого солнечного света. Навстречу им двинулась могучая фигура капитана Лемуэля Кортни. На его худощавом, приветливом лице появилась широкая улыбка, а голубые глаза чуть прищурились.

Обхватив своей громадной лапищей ладонь Тома, он представился и поприветствовал его, а затем и Саймона с прибытием в Фанчау. — Ну и ну, — прогудел он, — выбрали же вы времечко, чтобы прибыть к нам. Сейчас у нас довольно опасно.

— А что случилось? — встревоженно спросил Том.

— Черт-те что, вот что я вам скажу! Эти вьетнамские генералы совсем очумели! Вата в головах вместо мозгов. Позавчера их узкоглазый желтокожий командующий взял, да и увел двести пятьдесят моих отборных молодцев — и что, вы думаете, сделали американские генералы? А ничего — они продолжают играть в политику, тогда как мой лагерь остался почти оголенным.

— Не понял, Стив, о чем вы говорите?

— Я говорю о двухстах пятидесяти парнях племени «хоахао». Отборные были вояки. И вот сейчас генералу Хо взбрело в голову, что не следует позволять им воевать вместе друг с другом. Потому как они, дескать, могут сговориться со своим полковником и совершить очередной переворот. В итоге он лишил меня лучшего ударного подразделения во всей дельте Меконга. Идиот безголовый! А наши… Зато у нас стало еще больше вьетнамских «боевиков», про которых точно даже не скажешь, на чьей стороне они воюют — на нашей или вьетконговской. Так что лучше вам будет вернуться назад — он махнул рукой и повернулся к взводному сержанту, которого представил, как Бергсона.