Взорвать царя! Кромешник из будущего - Юрий Корчевский

Словно что-то надломилось в душе Андрея после возвращения. В понедельник он вышел на работу и, как всегда, в цех. А в голове настолько свежи и сильны были воспоминания о плаваниях, о своем доме в Переяславле, купеческом житье-бытье, что работать он толком не смог. Подошел главный инженер, Василий Михайлович, спросил участливо:

– Андрей, ты не заболел, часом?

– Да вроде нет.

– Молчишь, в одну точку смотришь, за цехом не наблюдаешь…

– Простите, задумался.

Усилием воли Андрей сконцентрировался на работе, отработал смену и, едва дождавшись ее окончания, заторопился домой. Однако и родные стены не успокоили. Андрей поднялся со стула и посмотрел на себя в зеркало. Как есть уважаемый купец, а не инженер. Работа, которая еще вчера казалась интересной, захватывала, вдруг показалась обычной, серой – даже скучной. Просто зарабатывание денег. И так вдруг тоскливо на сердце стало, что запершило в горле, что на глазах предательски выступили слезы. Там, в той жизни, пятьсот с лишним лет назад, он сделал себя сам. Из нищего пришельца без ломаного гроша в кармане он смог сделаться состоятельным купцом. Да, ему повезло, в его руки попали небольшие трофейные деньги от татарина, только другой промотал бы все, а он смог не только сохранить доставшееся ему добро, но и приумножить его. И год, проведенный в той жизни, был ярким, полным приключений и знакомств. Но даже рассказать об этом друзьям нельзя, сочтут тихим сумасшедшим. И не приснилось ему все это в пьяном угаре, не пригрезилось. Самолет-то в тайге лежит, пощупать, посмотреть его можно. Но теперь он в другом времени, другой жизни.

Надо выбросить из головы воспоминания.

Он вышел на улицу. Но как выбросить из памяти воспоминания, если вот она, река Ока, с набережной видна.

Отработав неделю, к пятнице он уже втянулся, пришел в себя. Ночью перестал видеть сны, в которых он вновь был в Переяславле. И не золото-серебро ему снилось, а встречи с людьми: с Полиной, Георгием – да хоть с боярином Селивановым.

После работы Андрей стал заходить в городскую библиотеку, брать книги по истории Руси, в первую очередь – Карамзина, Соловьева. Но чем больше он читал, тем сильнее хотел вернуться назад, в то время. Да, оно было жестким, даже жестоким. И для того чтобы в нем выжить, необходимо было быть сильным, смелым, способным дать отпор. А еще трудиться в поте лица. И при всем при этом быть честным, держать данное людям слово. О купце, давшем слово, скрепившем договор рукопожатием и не сдержавшем обещание, через месяц знали почти все в заинтересованных кругах. Такой человек больше не имел шансов быть уважаемым, с ним никто не хотел иметь деловых отношений. Фактически это был конец бизнеса. Сейчас же это редкость. Нажиться, обманув, в порядке вещей.

Через две недели Андрей совсем извелся. Как-то раз он шел из магазина, где запасался провизией на неделю, взгляд его упал на витрину комиссионки. Пожалуй, это был последний из таких магазинов. Зашел, причем просто так, без цели, ноги сами понесли. Походил среди старых вещей, увидел старинное зеркало в бронзовой оправе. Чем-то прельстило оно его, напомнило о его купечестве. Посчитал деньги в кошельке и взял. Тяжеловатое зеркало, и даже не оно, а рама – металл все-таки. Нанял такси – не тащить же его. Повесил на стену в прихожей, полюбовался. Через неделю, выходя на работу, заметил, что запылилось. Ладно, вернусь – протру.

Усталый пришел, поужинал, вспомнил о зеркале. Тряпку нашел, слегка смочил, стал протирать, а рука неожиданно сквозь стекло прошла. Чего скрывать, испугался слегка.

Всю последующую неделю Андрей ни о чем другом думать не мог. Что за фокусы с зеркалом? Не поленился в комиссионку сходить, желая найти прежнего владельца. Может, он сможет прояснить странность? Но магазин закрылся, и не на обеденный перерыв, а совсем – объявление на дверях повесили.

Он решился на эксперимент еще раз, только уже без тряпки. Осторожно дотронулся до прохладного стекла и увидел, как кисть за стекло прошла. Потом всю руку за стекло сунул. Не нащупал ничего, пустота. Отважился просунуть голову: темно, не видно ни зги. Рисковать не стал, решил поразмыслить. Почему у него получаются странные вещи? Он не такой, как все?

Неделю колебался. И хотелось попробовать заглянуть за зеркало, и боялся. А в субботу, после дружеских посиделок с водочкой с Павлом и Сашей все-таки решился. Водка ли тому виной или за неделю созрел? Провел через зеркало руку, а потом и сам шагнул. Темно, никаких звуков, только вроде вода недалеко журчит. Руки в стороны вытянул и наткнулся на каменные неровные своды. Повернулся назад, хотел вернуться, а зеркала нет. Выматерился – сам приключения себе нашел. Похоже, в этом месте ночь, надо подождать до утра.

Он улегся на землю, поразмышлял над своим любопытством и тупостью. Какого черта его понесло? Почему с Павлом ничего не происходит, а только с ним? Так и уснул.

Проснулся он от света, заливающего вход в пещеру, – солнце уже встало.

Андрей выбрался из пещеры, отряхнул от пыли одежду. Берег реки, деревья стоят; судя по небольшой траве и нежно-зеленой листве – май.

– Стой! – раздалось сзади.

Андрей еще удивился – кто его может окликать? Неужели знакомые? Но голос был грубым, незнакомым.

Андрей остановился, обернулся.

К нему бежал мужик в кафтане, сжимая в руке рукоять сабли.

Андрей едва не подпрыгнул на месте. Он снова в другом времени! Только на этот раз уже не удивился так сильно.

Однако подбегавший был настроен явно враждебно. Какого черта? Ведь он никому не сделал ничего плохого!

Подбежав и переведя дух, мужик грозно спросил:

– Ты кто таков?

– Купец рязанский, Андрей.

– Ага, земщина! Не выкорчевал еще ваше племя Иоанн Васильевич!

– А разве есть за что?

– А то! Поворачивайся, шагай!

– Да ты, собственно, кто такой? Я купец, человек свободный.

– А я опричник государев! Волю его исполняю.

Андрея как дубиной по голове ударили. Иван Васильевич, опричник! Так ведь это 1565 год, может – немного позже. Именно в этом году Иван, прозванный Грозным, ввел опричнину. Нет, наверное – все-таки позже, году в 1566–1567. Рязанщина – не Москва, пока сюда новые веяния дойдут. Жалко, что оружия никакого он с собой не взял – даже ножа. Ложку свою, правда, прихватил, памятуя конфуз на ушкуе. А нож как-то упустил из виду.

Опричник тем временем развеселился:

– Крестьян беглых я искал, а нашел беглого купца! Повезло!

– Почему ты считаешь, что я беглый?

– А где тогда твое судно али обоз?

– В Переяславле, где же им еще быть? У меня там и дом свой. Сам подумай, куда и зачем мне бежать?