Некромант-самоучка, или Форменное безобразие - Мари Ардмир

Тренировка вот-вот начнется.

Мы должны спешить и в то же время обязаны отменно отыграть свои роли до конца. Поэтому вот уже десять минут подряд мы изображаем страсть на атласных простынях, будучи не совсем раздеты и частично вооружены. Так как Гер на прошлых занятиях потянул спину, сегодня ведущей была я. Однако сидя на нем верхом и раскачиваясь в такт диктуемым прикосновениям, я все больше убеждалась в том, что командует здесь он.

— Прогнись, — прошептал метаморф, уверенно придерживая меня за бедра и направляя.

— Куда прогнуться? — прошептала я и прикусила губу, отчетливо ощущая ноющую боль в собственных икрах. Казалось бы, простые скачущие движения, а сколько сил забирают.

— Назад, — сдавленный стон. И многоликий, лицом уткнулся в мою скрытую корсетом грудь, чтобы тихо прохрипеть: — Будь проклята моя спина…

— Терпи, еще чуть-чуть осталось.

Прогнулась со вздохом, у самой нестерпимо ныли плечо и шея, но это мелочи. У меня хотя бы не разодрана нога.

Взглядом скользнула по зеркалу справа, в очередной раз, убеждаясь, что даже наш одетый вид не портит впечатления. Он, крепко сжимающий меня, и я, сладострастно выгнувшаяся в его руках, выглядели как настоящие любовники, стонали как они и дышали, наверное, так же — поверхностно и тяжело. «Влюблены, безумно влюблены и думать забыли о соревнованиях», — читалось в каждом движении, и я уже представила, что донесут о нас соглядатаи и с какой улыбкой их выслушает советник короля.

Медленно склонилась над протяжно простонавшим Гербертом, пальчиками зарылась в его волосы, и мягко оторвала от своей груди.

— Ты как?

Он не ответил. Бледный даже в свете красных свечей, мокрый, глаза закрыты, губы сжаты, а нос заострившийся.

— Герберт, не пугай меня своим молчанием!

— Я… Бедро не долечил, — сквозь стиснутые зубы признался метаморф.

Швы расходятся, поняла я и, сдвинувшись выше, прошептала:

— Держись, совсем скоро уйдут.

— Скорее бы… — он отпустил меня, упал на подушки и затих.

— Гер? — тревожно позвала, склонилась над сообщником в обмане, чтобы скрыть его лицо волосами. — Гер, ты решил местами поменяться или тебе совсем плохо?

— Предоставляю тебе полную свободу… — Меня похлопали по коленке и проинструктировали хриплым голосом: — Покачайся еще немного и заканчивай. Скоро тренировка.

Я представление закончила.

Я так его закончила, что свечи погасли, мой «любовник» взвыл раненным зверем — нечаянно села на его рану, а комнату огласило мое счастливое: «О да!». Соглядатаи ушли, а я споро помогла рыжему подняться, без вопросов сама залечила его бедро и даже рубашку на нем застегнула. Вручила сумку с оружием, спросила:

— Пошли?

Кивнул и не двигается с места, внимательно смотрит на меня, словно бы видит в первый раз. Недоумевает.

— Гер, — погладила его по сжатой в кулак руке, — тебе все еще плохо?

— Нет.

— Отложим тренировку? — Отрицательно покачал головой и сглотнул. — Тогда что? — спросила с тревогой.

— Намин, знаешь… — произнес он тихо, — познакомься мы при других обстоятельствах, я бы не шутил над тобой и твоими страхами, в воду не кидал, не оставлял одну…

Многоликий перечислил немногое из собственных проделок, но я постаралась остальные не вспоминать. Улыбнулась и так же честно призналась:

— А я бы лечила тебя более щадящими способами, не вызывая боли и слез.

— Что ты сказала?! — прохрипел он.

— Я сказала, что мы квиты.

В повисшей тишине мы несколько мгновений напряженно смотрели друг на друга, прежде чем Гер многообещающим и взрослым тоном произнес: — «Обсудим позже». И повел меня к тайному проходу в стене. Следуя за ним, мысленно согласилась, встреться мы при иных обстоятельствах, все было бы не так и, возможно, скучно.