Железный ветер - Игорь Николаев

1959 год, 4 августа, день первый

Прекрасный солнечный день летом в Атлантике — это нечто совершенно особенное, на грани между сказкой и явью. Когда солнце висит в пространстве, даря ровное тепло и покой, когда лишь волны, выбегающие из-под форштевня, колеблют прозрачно-зеркальную гладь океана, в такие мгновения хочется отбросить условности, лечь навзничь на гладкую деревянную палубу и смотреть в бесконечную даль голубого неба, не думая вообще ни о чем. Как инженер-специалист по глубоководному бурению и прокачке пневмосистем Сергей Дориков мог бы дать точную оценку прозрачности воды по диску Секки или даже шкале Хазена, но предпочитал просто наслаждаться погодой и личным счастьем.

Удовольствие от погоды и моря было тем острее, чем ближе был пункт промежуточной остановки для «Гордости Франкфурта», он же конечный для Сергея — третья база подводного комплекса «Экстаз», построенного консорциумом Джейсона Райана еще в начале сороковых. Теперь «Экстаз» был перекуплен североамериканским «Таггарт океаник», который намеревался переоборудовать развлекательный и исследовательский комплекс под буровую и комбинат первичной переработки руд платиновой группы. Созданный специально для этого мегапроекта консорциум с «Таггарт» во главе собирал профессионалов по всей Европе, а тридцатитысячетонный теплоход «Гордость Франкфурта» в каждом плановом рейсе перевозил десятки ценных специалистов по всем видам подводных работ, пересаживая их на «лифтовые» батискафы прямо над «Экстазом».

Отменное жалованье, важная веха в послужном списке, полезный опыт… И полгода вахты под почти километровой толщей с редкими плановыми подъемами на «подышать атмосферой».

Дориков вдохнул полной грудью свежайший, чистейший воздух — неописуемую смесь бодрости и пряного аромата морской соли. Обычный набор технических запахов судна — металл, масло, газойль остались где-то в стороне, совершенно не чувствуясь.

— Мерзкий, мерзкий запах… Отвратительная посудина… — пробурчала под нос проходившая мимо старушка, наверное, очередная грымза из старой русской аристократии. В последние пару десятилетий у этой публики прочно вошло в привычку совершать по несколько путешествий в год из Евразии в Америку и обратно. Чопорная, высокомерная, затянутая от пяток до бровей во что-то белое, кружевное и бесформенное. И, конечно же, с непременной собачкой на руках — несчастным карликовым существом, замотанным в муфту. Старушенция влачила свое бренное тело по палубе вдоль борта, негромко, но свирепо порицая океан, корабль и беспутную молодежь, забывшую устои предков. Собачка высунула язык и страдала.

Блюстительница устоев была так комична, что Дориков против воли улыбнулся, затем понял, в чей адрес направлены упреки в аморальности, и улыбнулся еще шире.

С Ксенией, внештатным художником «Евразийского ГеоАльманаха», он познакомился четыре дня назад, еще в порту, пока они ожидали посадки в огромном зеркальном куполе «Океанического Вокзала» во французском Бресте.

Вокруг шумела многонациональная толпа — отправляющиеся и прибывающие, встречающие и провожающие, люди все мыслимых возрастов, национальностей и цветов кожи, но «медово-красную девушку», как он сразу назвал ее про себя, в огненно-красном платье и с медово-русого цвета волосами до плеч Сергей увидел сразу. Увидел, обменялся парой слов под пустяковым предлогом и почувствовал, что давно разменянный пятый десяток, взрослый сын, неудачный брак — все это суета сует. И вообще, может быть, в его возрасте и поздно начинать новую жизнь, но никогда не поздно проверить — так ли это.

Дориков, как и положено человеку его профессии, был решителен и быстр на подъем. По случайному и счастливому стечению обстоятельств Ксения направлялась туда же, куда и он — к «Экстазу», делать серию зарисовок быта подводников и морского дна во всем его разнообразии. Как сугубый технарь Сергей искренне не понимал, кому нужна живопись в век фотографии, моментальной и движущейся, но там же, в торговом комплексе «Вокзала», он купил роскошный набор художника легендарной торговой марки «Всегда готов». Краски и прочие принадлежности в скромной коробке с «Патером» [1]действительно были великолепны, они безотказно служили владельцу в любое ненастье и, судя по рекламному листку, даже под водой. Но и стоило это чудо химической промышленности нереальных денег, на которые еще легла наценка «Вокзала». Старейший порт гражданского подводного флота свято берег образ заведения достойного, почтенного, элитного и потому допускал торговцев под свою реставрированную крышу с очень большим разбором.