Змей - Виталий Сертаков

– Есть вероятность, что я умру во сне?

– Вероятность есть всегда. Поработайте кулаком…

– Вы умеете обнадежить. И не стану наркоманом? Эта штука вызывает зависимость?

– Строго говоря, Макс… – Вукич извлек иглу, заткнул пробирку и, оттолкнувшись ногами, уехал на кресле к центрифуге. – Строго говоря, никто понятия не имеет, что вызывает эта штука.

– Как там животные?

– Без патологий. Кролики, те вообще не засыпали.

– Что говорят ваши добровольцы? – Макс зажал локтем ватку, скосил глаза в угол. Повернуть голову мешали приклеенные к вискам электроды.

– Час назад очнулся пятый. К вечеру ждем оставшихся, что получили по пятнадцать тысяч кубов. – Майор помедлил, склонившись над микроскопом. Сквозь стекла реторт было видно, как шевелится его плотный затылок. Поскрипывали колесики кресла, низко гудел автоклав.

– Что они помнят, Влад? Как-то не хочется остаток дней прожить идиотом!

– Трое утверждают, что не испытывали никаких ощущений, они вообще ничего не помнят, по крайней мере пока. Бурсенко, как вам известно, вскрыл вены, стоило его вернуть в изолятор. Воспользовался заточенным оконным шпингалетом. А этот, последний… Впрочем, пленка у шефа, лучше сами ознакомьтесь.

– Что там, Влад? Я-то ознакомлюсь, мне важно ваше мнение, вы здесь умнее всех.

Вукич отсоединил провода, достал из кармана халата связку ключей и магнитную карту, показал глазами на дверь.

В раздевалке скинули комбинезоны, получили у дежурного одежду. Миновали третий пост, расписались в окошке, Вукич сдал ключи. На втором посту, у лифта, лейтенант проштамповал пропуска, позвонил наверх, первому. Поднялись в зарешеченный тамбур, там, как обычно, пришлось ждать.

Наконец, появился офицер первого отдела. Под присмотром автоматчиков Молин и Вукич одновременно опустили с двух сторон карты в щели турникета. Во дворе Макс двинулся было к машине, но майор мягко ухватил его за рукав куртки и увлек за собой, в темноту заснеженной аллейки.

– Мнения – это не по моей части, капитан. Сигарету? – Макс сделал отрицательный жест. – Лабораторию брал городской ОМОН, по наводке конкурентов. Ожидаемого сопротивления не оказали. – Вукич стряхнул пепел на верхушку сугроба. – Хозяев, как всегда, не оказалось, а тот, кто нас интересовал, успел сбежать. Змеевик его кличка, я не знаю, кто он и откуда, но химик он гениальный, завалил своими «произведениями» местные дискотеки. Я дорого бы дал, чтобы с ним поработать, некоторые решения тянут на докторскую, без предзащиты… М-да! Но то, чем мы собираемся вас уколоть, это… Макс, давайте на «ты»?

– Давайте.

– Во время облавы обнаружили троих в отключке, думали – передозировка, отвезли в наркологию. Затем обратили внимание на работу сердца, доложились начальству. У тех на такой случай есть инструкция, связались с нами. Это, собственно, не сон, практически коматозное состояние, весьма смахивает на действие сонапакса, но не все так просто. Кровообращение замедляется вдвое, дыхание – ладно, пугать, так пугать. Первый проснулся и выбросился в окно. Там шестой этаж, никто не успел помешать.

– Почему мне об этом не сказали?

– Все вопросы адресуй третьему отделу, фармацевтам, капитан, сперва занимались они. И, в конце концов, он же нарик, чокнутый, вены в дырках… За трупом не явились, не опознали. Остальных мы срочно забрали к себе, потому что я к тому моменту немножко разобрался в хозяйстве Змеевика и восстановил формулу дури, которой они были накачаны. Кровь брали у них ежедневно, лишь на пятые сутки концентрация начала снижаться… М-да. Пленки допросов ты видел.

– Несут полный бред…

Вукич быстро взглянул Максу в глаза:

– Да, почти полный бред. Но никто не требует повторить. Требуют все что угодно, но не «барабан» . Змеевик так назвал отраву, потому что перед приходом в ушах стучит… – Майор разорвал упаковку «Орбита», скатал фольгу в шарик, сунул в рот две пластинки.

– Влад, ты же мне не все рассказал?

– Тот зэк из контрольной группы, Руслан, что очухался последним… он несет аналогичный бред, что и наркоман из притона Змеевика.

– Схожие галлюцинации, что в этом необычного?

– Слишком схожие, Макс.

– Он тоже видел Желтый Город, говорящих пауков и что там еще… людей без кожи? Его били током летающие ежи, его подвешивали в пузыре с кучей других придурков и склоняли к содомии? – Капитан постарался не показать раздражения, под которым потихоньку шевелился страх. – Нам мало двоих двинутых? Если я им составлю компанию, это спасет кого-то от наркоты? Мне останется выступить по первому каналу и поведать деткам о съедобном мыле, о часах в голове, да? Боюсь, эффект будет обратный, всем захочется попробовать!

– Максим, ты вроде бы мечтал услышать мое мнение? – Вукич вздохнул, выплюнул жвачку на снег, зажег следующую сигарету. Молин молчал. – Осужденный Бурсенко, перед тем как порвал себе вторую вену шпингалетом, написал кровью на стене: «Взяли, пидоры? С Новым годом!»

– Я знаю. Что с того?

– Ничего… Сегодня шестое марта. Клиент Змеевика, который сиганул из окна больницы, тоже кое-что оставил… Не смотри на меня так, в рапорте не упоминалось, потому что никто этого не видел. Чернил у парня не нашлось, и писал он на полу дерьмом. Вытащил утку из-под соседа и пальцем изобразил. А нянечка замыла, пока все вокруг носились и орали на ночную сестру. Я, когда прилетел, гляжу – пол мокрый, отыскал ее этажом ниже, выспросил. Ей-то что, ей не в новинку, там художники еще почище встречаются. Этот придурок накарябал: «2400. С Новым годом!»

– Следует верить ее словам?

– Есть еще кое-что… Пойдем, подброшу до метро. – Майор стряхнул снег с куртки. – Когда дежурный в нашем изоляторе заметил, что номер пятый просыпается, он сразу доложил, все сделал правильно… Так вот… – Майор оглянулся. Снег падал густо, на аллее позади них исчезали две цепочки следов. – Перед тем как открыть глаза, парень спел кусок песенки. Позже его просили повторить, но безрезультатно, не помнит. Они приходят в норму, а в голове точно стирается все. М-да… А лейтенант запомнил. Хочешь, спою?

«Двадцать пятый – век проклятый, Двадцать пятый – золотой! Если ищешь встречи с Богом – Жги мосты перед собой!»