Ермак. Революция. Книга девятая - Игорь Валериев

Явновь брёл внепроглядной темноте, как после ранения, когда закрыл собой цесаревича.

Брёл, пробиваясь через какую-то вязкую чёрную субстанцию, пытаясь добраться доярко сверкающей впереди маленькой точки-звёздочки. Каждый шаг яделал согромным усилием мышц всего тела, акаждый вздох давался всё труднее итруднее.

Меня начала охватывать паника, что ещё немного, иянесмогу вздохнуть. Боль врайоне сердца под лопаткой становилась всё сильнее исильнее, иона сводила судорогой межрёберные мышцы, недавая дышать.

Вэтот момент увидел, что звёздочка, как итогда, рванулась комне, быстро увеличиваясь вразмерах. Она росла, аболь становилась беспощаднее. Вот светящий шар добрался доменя, иперед глазами открылся светлый тоннель. Ясделал шаг внего, ещё один. Итут мне показалось, что яслышу голос Марфы, которая кричит: «Ермак! Стой! Вернись»!

Яповернул голову назад иувидел молодое лицо ведуньи искаженное вкрике. Развернулся кней. Сделал шаг, второй, яркая вспышка, кажется, язакричал иочнулся.

Ялежал накровати вбольничной палате, вкоторой больше никого небыло. Вокна светило яркое солнце. Грудь стягивала тугая повязка. Каждый небольшой полувздох-полувыдох отдавался сильной болью под левой лопаткой.

«Кажется, опять выжил. Промахнулась вкоторый раз красавица скосой»,— сказал япро себя тежеслова, как ипочти тринадцать лет назад визбе Марфы.

Итут язастыл, забыв дышать. Дверь впалату открылась ивпалату собственной персоной вошла Марфа-Мария, которая сусмешкой уставилась наменя.

—Что, герой, очнулся?— скакой-то материнской заботой вголосе произнесла Бутягина, при этом кокетливо поправляя локон волос, который выпал из-под белой косынки скрасным крестом.

Всвои сорок семь лет женщина выглядела отсилы лет натридцать, тридцать пять максимум. Япопытался вздохнуть, что удалось мне струдом, апотом закрыл глаза, крепко зажмурившись. Через несколько секунд, медленно выдыхая, открыл глаза. Мария Петровна вбелом халате икосынке никуда неисчезла, а, подойдя ккровати, положила ладонь мне налоб.

—Всё, жар спал. Кризис миновал. Слава тебе, Господи! Живучий ты, Тимофей Васильевич, как кошка. Точно, девять жизней имеешь взапасе. Местные врачи тебя уже, можно сказать, похоронили. Если бынепрофессор Павлов, который, наверное, поволе Бога прибыл неделю назад воВладивосток синспекцией военно-морского госпиталя, тотебя неудалось быспасти. АмысПашей после операции неделю оттвоей постели неотходили, недавая уйти закромку. Мне пришлось исвой дар задействовать,— Бутягина зябко передёрнула плечами.

Япопытался задать вопрос: «Что запрофессор Павлов икак выздесь оказались»? Ноизо рта вырвался только какой-то хрип.

—Сейчас, сейчас!— засуетилась, как итогда Мария. Взяв стумбочки около кровати заварочный чайник, стала износика поить какой-то горькой дрянью. Сделал пять-шесть глотков, терпя сильную боль влевой лопатке, иустало откинулся наподушку.

—Молодец! Всё! Напоправку пошёл!— Мария Петровна поставила чайник наместо исела натабурет рядом скроватью.— Атеперь кратко. Тыполучил шарик шрапнели влевую половину груди. Пуля остановилась рядом ссердцем, непробив лопатку. Великий князь Александр Михайлович жив. Дирижабль остался целым. Японцев, захвативших батарею, всех уничтожили. Тывгоспитале находишься уже девятнадцать дней. Шрапнель, пройдя через бекешу, китель инательную рубаху, занесла ткань глубоко врану, иутебя началось загноение внутри, так как местные эскулапы нерискнули доставать пулю, боясь задеть сердце.

Мария, увидев мои потуги задать вопрос, прижала палец кмоим губам.

—Молчи. Тебе нельзя пока говорить. Как яуже сказала, местные врачи поставили натебе крест. Хорошо, что Павлов Евгений Васильевич здесь оказался. Да, это лейб-хирург, заслуженный профессор Военно-медицинской академии, тайный советник ипрочее, прочее, прочее. Асамое главное— хирург отБога. Онтебя стого света ивытащил, достав пулю ипрочистив рану. ИясПашей немного помогли. Мыновую разработку пенициллина привезли. Выехали сразу, как отвоём ранении узнали. Спасибо Марии Аркадьевне. Она телеграмму прислала.

Яулыбнулся. Узнаю свою жену. Наверное, всех знакомых науши поставила.

—Поинформации всё. Сейчас несколько ложек питательного бульона. Хватит нафизрастворе сидеть. Апотом спать. Снотворное тыуже выпил.

Через несколько минут, вовремя которых впервые после ранения осознанно проглотил что-то изпищи, пусть иввиде бульона, почувствовал, что веки начали сами закрываться, асознание куда-то поплыло.

«Какой жераз яуже вэтом мире разминулся скостлявой»?— подумал я, струдом удерживая сознание.

Ипро этот мир яподумал, неразделяя его наэтот итот свет. Так ужполучилось, что матрица сознания или душа гвардии подполковника спецназа ГРУ Аленина Тимофея Васильевича, тоесть моя, каким-то образом пятнадцать лет назад перенеслась издве тысячи восемнадцатого года водна тысяча восемьсот восемьдесят восьмой год втело четырнадцатилетнего казачонка Тимохи Аленина изстаницы Черняева Амурского казачьего войска.

Заэти пятнадцать лет много чего произошло сомной вэтом мире. Теперь янекакой-то Тимоха, аТимофей Васильевич Аленин-Зейский— подполковник Генерального штаба, флигель-адъютант иначальник Аналитического центра при Николае II. Женат надочери генерала отинфантерии Беневского ипочти два года назад стал отцом здорового бутуза поимени Василий Тимофеевич.

Аначалось всё стог, что закрыл собой отпули снайпера цесаревича Николая Романова, возвращавшегося изВосточного путешествия. Потом учёба вИркутском юнкерском училище, первое офицерское звание. Отимператора Александра III заспасение сына получил орден Святого Георгия четвёртой степени, потомственное дворянство иприставку Зейский кфамилии. Императрица подарила очень неплохое имение рядом сГатчиной.

Поуказанию государя был телохранителем уНиколая, когда отец направил его наместником наДальний Восток. Ещё два раза предотвратил покушения нацесаревича. Потом гонял хунхузов награнице сКитаем, затем академия Генерального штаба, участие впоходе вКитай, где отметился при штурме фортов Таку иарсенала Тяньцзиня, участие вобороне Благовещенска иврейде отряда генерала Рененкампфа.

Когда взяли Гирин, узнали, что император Александр III, императрица, Великий князь Георгий иВеликая княгиня Ольга заболели брюшным тифом, апотом пришла телеграмма отцесаревича спросьбой-приказом прибыть встолицу.

Прибыл чуть позже похорон Александра III, который дожил вэтом мире додвадцать девятого сентября одна тысяча девятисотого года. Может быть идольше быпрожил, нобыл отравлен вместе сженой, Георгием иОльгой. Николай сбеременной супругой идвумя сыновьями остались живы только из-за капризов Елены Филипповны, которой захотелось покататься наяхте. Благодаря чему они инеотведали отравленного компота.

Да-да, жена уНиколая не«Гессенская муха», аЕлена Орлеанская, вправославии Елена Филипповна, иуних уже нанастоящее время трое детей, включая девятилетнего наследника престола Александра Николаевича, будущего Александра IV.